Держа спину очень прямо, гордо подняв голову, Леонора шла среди них, стараясь не глядеть ни направо, ни налево. И хотя ей не видно было Диллона, все же она чувствовала его мрачный взгляд, который словно обжигал ей спину.
Голос Флэйм, требовавшей ответить на ее вопросы, долетел до Леоноры, когда она уже поднималась по лестнице.
– Но зачем же ты привез ее сюда, Диллон? Как ты можешь допустить, чтобы дочь пса-англичанина оказалась под одной с нами крышей?
Услышав последние слова, Леонора остановилась и обернулась через плечо. Под одной с нами крышей, вот как? В этой фразе, вне всякого сомнений, прозвучала нотка хозяйки дома. Один внимательный взгляд помог Леоноре понять, чем завоевала сердце Диллона эта девочка. Она была прекрасна – дикой, необузданной красотой. Совершенно очевидно, что они были схожи нравом – любили свой дикий край и ненавидели все английское. Выросли на приволье и привыкли к бешеным скачкам.
Леонора почувствовала, как ее потянули за руку, и оказалась вынуждена повернуться и снова зашагать рядом с молодым человеком, который не выпустил ее руку из своих лап, пока не привел в какое-то помещение – как она догадалась, в комнаты Диллона.
Когда Руперт отпустил ее, Леонора старательно растерла руку. Хотя этот парень и обладал примечательной силой, она не могла не признать, что он обращался с ней довольно мягко.
– Оставьте нас. – Голос парня, которому полагалось бы звучать басовито, как у взрослого мужчины, странным образом напоминал карканье и мало чем отличался от хриплого шепота.
Несколько слуг, прибиравших комнаты к приезду хозяина, посмотрели на них и, не говоря ни слова, торопливо вышли. Когда дверь закрылась, Руперт встал перед дверью, скрестив руки и широко расставив ноги.
В огромном, сложенном из камня камине пылал жаркий огонь. Леонора подошла поближе, радуясь теплу. Согреваясь, она принялась рассматривать меч, висящий над камином. Едва ли это оружие принадлежало бедняку. Рукоятка из чистого золота была инкрустирована драгоценными камнями, которым не было цены. А меч Диллона Кэмпбелла, припомнила Леонора, который он отдал ее отцу, был обычным мечом простого воина.
Неужели уже тогда Диллон подозревал, что его доверие к англичанам окажется обманутым? Девушка покусала губы. Это означает, что он готов был отдать свою жизнь во имя мира, даже опасаясь, что подобная жертва окажется совершенно бесполезной. Если это правда, он вдвойне благороден. Разум ее отказывался в это поверить.
Она внимательнее рассмотрела меч. Он был так велик, что мог быть по руке лишь мужчине необыкновенного роста, вроде Диллона. Хотя этот клинок, без сомнения, не раз обагрялся кровью ее соотечественников, Леонора не могла не восхититься смертоносной красотой оружия. Над камином ее отца тоже красовались мечи, и она знала, что в дни его юности они побывали во многих сражениях.