Съезд утвердил поданный список, и в рядах Союза кинематографистов появились молодые, но уже зарекомендовавшие себя, люди. Никита Сергеевич поздравил молодых коллег и предложил нескольким выступить. Среди выступающих был и мой сын Иван Бурляев. Он обратился к залу: «Я композитор. Я просто скажу о своем ощущении. Представьте себе, где-то целый день мотаешься и потом подходишь к дому своему, и там огни горят, ты подходишь к дому, и тебе открывают дверь. Вот это чувство сейчас у меня. Мне очень приятно, я надеюсь, мы дома».
Да, Ванюша, кинематограф – наш дом, и там горят волшебные огни творчества. Но в этом же доме есть углы и закоулки, где тлеет зависть к успеху, откровенная злоба и жажда первенства.
Мне было ясно одно: в труднейший кризисный год на нас, кинематографистах, определенные разрушительные силы хотели разыграть привычную для слабой интеллигенции карту раскола, подрыва авторитета крупнейшей личности. Интересно, что и на этом съезде были выступления отдельных персон, которые вспоминали V съезд, где громились авторитеты советского периода, с удовольствием. Их мнение было непоколебимо. То, что подобный съезд и надругательство над именем Бондарчука привели впоследствии Сергея Федоровича к концу жизни, их удовлетворяло. Мертвый художник не опасен! Маленькие и злые… Их цель – разъединить, расчленить.
Если Сергей Федорович после V съезда кинематографистов предсказал распад Союза социалистических республик и падение культуры, то по некоему сценарию после развала и распада нынешнего Союза кинематографистов, видимо, планировался дальнейший развал и расчленение нашей страны, тем более, что момент кризиса всегда взрывоопасен. Что ж, на войне как на войне!
Общими усилиями правду удалось отстоять и в данном случае главную победу в этом сражении, конечно, играла объединяющая личность Никиты Сергеевича Михалкова.
Свет нездешней жизни. Молитва
В канун Пасхи я, вместе с моей дочерью Машенькой, поехала, чтобы освятить пасху: крашеные яйца и куличи. За окном нашей дачи пронеслась метель и покрыла все снегом, но когда мы подъехали к нашей церкви около станции Перхушково, брызнуло солнце. По примеру многих прихожан мы разложили пасху на столах возле церкви. Появился молодой священник и стал освящать куличи с такой радостью, что все собравшиеся стали улыбаться. Подойдя к нам и освятив наши куличи, молодой священник вдруг шепнул мне: «Наталья Сергеевна, не уходите, подождите меня». – Шепнул и пошел дальше окроплять святой водой пасху прихожан. Через несколько минут мы со священником отошли в сторону. И вот, что я услышала. «Дорогая Наталья Сергеевна, я давно мечтал познакомиться с вами. Пятнадцать лет я молюсь за вас, Николая Петровича Бурляева и Андрея Арсеньевича Тарковского. Дело в том, что, посмотрев фильмы Тарковского с вашим участием, я принял тогда, пятнадцать лет назад, решение стать монахом». На меня смотрел человек, излучавший радость. Я поблагодарила его. «Мне очень, очень нужна ваша молитва, – призналась я. – Мы заканчиваем фильм о Николае Васильевиче Гоголе, помолитесь о нас».