Давно предлагаю Э. Неизвестному сделать работу: неосуществленные замыслы Достоевского. Сделать бы с ним альбом Достоевского, а еще Апокалипсис.
Вернуться к мысли чуть ли не тридцатилетней давности.
Никто так глубоко и остро, как Достоевский, не выразил три кризиса трех мировоззрений:
1) буржуазно-прагматического;
2) коммунистически-атеистического;
3) собственно религиозного.
Но все это он сделал как ХУДОЖНИК.
Детективное у Достоевского
Обычное: запутать читателя, а потом открыть преступника, убийцу и его хитроумие. Вызов сообразительности читательской. Своего рода тест на сообразительность. Главное — технология убийства и немножко психологии, вульгарной, ходячей, сейчас по трафарету психоанализа.
У Достоевского: 1) мотивы; 2) сделать (открыть) виноватость всех; 3) а главное, самое главное: вдруг ВИНОВАТОСТЬ самого читателя. Гениальность Достоевского в том, что, исследуя преступление (детективное), он НЕ РАЗРУБАЕТ узел. Как бы обрадовались зрители в суде и читатели, если б разрубил. Нет, он все туже затягивает его.
Более того: он как бы провоцирует толпу (чернь) в суде и толпу (чернь) за книгой — согласиться и обрадоваться приговору суда. Но оказывается, это не приговор суда, а суд толпы, черни. И этот суд и эта толпа, этот суд и эта чернь в восторге друг от друга, аплодируют друг другу. То есть дает пародию на жаждущих узнать, кто преступник, узнать и счастливо разойтись. Две главные такие пародии: суд над Раскольниковым и суд над Митенькой.
Достоевский мог бы сказать: меня называют детективщиком. Неправда.
То же самое: меня называют фантастом. Неправда.
Что такое обычная фантастика? Прежде всего — технологическая. Даже для перескакивания через пространство и время — тоже технология («машина времени» и т. д.). И опять немножко психологии…
У Достоевского духовный детектив, духовная фантастика. Сам он неоднократно повторял: действительность выше всякой фантастики. Только действительностью, реальностью самой главной была для него именно духовность.
О художественности у Достоевского
Вот вокруг какой идеи-сомнения кружусь едва ли не 40 лет. А почему-то за последние два-три дня идея эта, это сомнение дошло до предела — и — разрешилось (как мне кажется).
Идея эта — несомненность мощи мысли Достоевского и — подозрительность, а то и просто отрицание, — в отношении его художественности.
Боюсь, но, кажется, и у меня были сомнения и колебания на этот счет. Пора поставить все точки над i.
Противники Достоевского в этом отношении явно делятся на два разряда:
1) идеологи-прогрессисты (от Белинского, Писарева, Добролюбова до Ленина и Луначарского и пр.);