Достоевский в контексте и вне контекста
Большой контекст: национальной и мировой культуры в целом.
А еще: контекст малый (одно произведение данного писателя — все его произведения).
Проанализировать в этом аспекте прежде всего:
1. «Легенду о Великом инквизиторе»
2. «Бобок»
Насчет первого: пожалуй, никто, насколько помню — уточнить (кроме Розанова), «в контексте» (почти ни в каком) не видел, не слушал, не изучал. Вырывали. И даже чем больше вырывали, тем больше и восхищались…
Но: у Достоевского нет «Легенды». У Достоевского есть «Легенда» — «Легенда» ИВАНА КАРАМАЗОВА, а не Достоевского (общее — особенное — другой вопрос). А у этого Ивана — свой контекст: ну прежде всего «Легенда» — это одно из того «устного» томика «Избранного», что он насочинял.
А дальше: «Легенда» произносится! — в трактире, между чаем с вишневым вареньем и ухой…
А что было в живой связи композиции — до этого? Что — после?.. Что еще раньше и еще позже?
«Бобок» 1873-й А точнее? 5 февраля 1873-го. А контекст? Что — до, что — после?
31 января 1873-го — солнечная запись.[221]
22 января — выход «Бесов» отдельным изданием. Это же тоже надо понимать! Не логикой, не умом, а сначала душой, сердцем сначала.
Сердце, душа сразу подсказывают ответ…
А ум уже ищет доказательства…
(Не противопоставлять.)
Читаю Второе послание к коринфянам святого апостола Павла (12; 1–5):
«1. Не полезно хвалиться мне; ибо я приду к видениям и откровениям Господним.
2. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает), восхищен был до третьего неба.
3. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле или вне тела: Бог знает)
4. Что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.
5. Таким человеком могу хвалиться; собой же не похвалюсь, разве только немощами моими».
Вот та искра из Нового Завета, которую Достоевский разжег в (пламя): «Сон смешного человека»! (Или: вот зерно, из которого Достоевский вырастил этот сон.)
«…он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать…»
Смешной: «После сна моего потерял слова. По крайней мере, все главные слова, самые нужные. <…> Я все-таки видел воочию, хотя и не умею пересказать, что я видел».
Ищут, нашли и будут еще искать и находить (это правильно, и это очень нужно) многие, уже десятки параллелей, источников «Сна смешного человека» — (см. замечательные комментарии В. Туниманова к «Сну смешного человека»).
Но истинный первоисточник, праисточник, архетип «Сна» — вот он.