Лорд Фэрлин сказал учтиво:
— Я не тороплю вас. Можете подумать. Я подожду.
Ждать ему пришлось недолго. Эйлин, упрямо не желавшая разговаривать со мной уже несколько вечеров, сама пришла в мою спальню.
— Он уезжает!
— Что?
— Мэтт уезжает! — Эйлин кусала костяшки пальцев. — Он сказал сегодня… он не пойдет против своего лорда. И не может смотреть, как я стану женой Фэрлина. Он уезжает!
Я отвернулась, чтобы Эйлин не увидела на моем лице презрения — мужчины!
— Инта… я люблю его… я умру без него… Я не знаю, что я с собой сделаю!
В конце концов, выбора у меня нет. Или Эйлин будет счастлива или будем несчастливы мы обе…
Я сказала почти небрежно:
— Мэтт останется, сестра. Сам лорд попросит его остаться. Можешь спать спокойно.
— Ты… — Эйлин уставилась на меня расширенными глазами. — Ты что-то придумала? Инта, что ты придумала?
Я притворно зевнула.
— Успокойся, сестра. Завтра вы будете счастливы. А теперь — иди.
— А…
— Иди, я сказала! — прикрикнула я. Эйлин, пораженная моим гневом, попятилась, не спуская с меня округлившихся глаз. Дверь тихо закрылась за ней.
— Я думал… мой лорд… — Мэтт от волнения даже заикался.
Прислонясь лбом к пахнущему пылью занавесу-гобелену, я слушала серьезный голос лорда Фэрлина.
— Что я имею виды на леди Эйлин? Одно время так и было. Но потом я понял, что ее неприязнь ко мне непреодолима. Да и заметил вашу склонность друг к другу… Нет, Мэтт, я не сержусь. Видимо, есть вещи, которые мне не доступны — любовь женщины, например. Иди, Мэтт, утешь свою избранницу.
Мэтт что-то пробормотал — кажется, слова благодарности. Я услышала его быстрые шаги. Тишина. Потом глуховатый голос произнес:
— Я выполнил свое обещание.
Я, помедлив, откинула гобелен, за которым скрывалась от Мэтта. Вышла и, встретив прямой взгляд лорда, сказала:
— А я выполню свое.
Пауза. Лорд Фэрлин криво усмехнулся:
— Когда я вижу ваше лицо, то начинаю испытывать угрызения совести.
' Есть ли она у вас? — подумала я, и Лорд-Оборотень опять угадал мои мысли:
— Хотя, скорее всего, ее у меня просто нет… Есть ли у зверя совесть, леди Инта?
— Вы не зверь, — резко сказала я.
— Неужели? — усмехаясь, он подошел ко мне, и я подавила желание отодвинуться. Лорд Фэрлин наблюдал за мной так зорко, что, несомненно, заметил это. Сказал негромко:
— Тогда почему вы боитесь меня? Вас, должно быть, с детства пичкали россказнями о роде Фэрлинов-оборотней? А знаете ли, что мой род — один из самых древних на земле? Раньше звери были не просто звери, а люди — не просто люди. Землю населяли люди, могущие по собственному желанию превращаться в зверей. Одни отдавали предпочтение первому облику, другие — второму. Время шло, наши силы слабели, постепенно большинство людей утратило искусство превращения. Сохранилась лишь память о прошлом, искаженная бессильным страхом. А на другом конце оказались те, кто не смог стать ни зверем, ни человеком — чудовища из ваших ночных кошмаров. Посередине остались мы, оборотни. Первые боятся нас, вторые презирают за союз с людьми. Было время, совсем недавнее время, когда нас сжигали на кострах за то, что мы — это мы. За то, что наши способности достались нам по наследству, как вам — эти серые глаза и эти густые волосы… — он осторожно коснулся моих волос. Я слушала так внимательно, что только моргнула.