Посреди прекрасного вечера Татьяна вдруг вспомнила, что у нее существует семья, и засобиралась домой. Мы хором возмутились ее тираном-мужем, и Таня, слабо посопротивлявшись, согласилась на фальшивое алиби. Домой к ней звонила Галочка. Голосом примерной школьницы младших классов она долго извинялась, что, сорвав с работы, буквально закатав в ковер, как восточную невольницу, увезла его любимую жену справлять свой с мужем юбилей: 'Десять лет, вы же понимаете! . Да-да, ее доставят домой, да-да, проводят, ах, простите, все получилось так спонтанно… Потом вступила Таня. Пару раз кивнув, пару раз дадакнув, она повесила трубку и застенчиво нам улыбнулась. Ура, вскричали мы и уволокли ее обратно на 'юбилей'. Интересно, выдержит ли Галочка хоть с одним из своих мужей такой огромный срок?
Танцевать с Буровым все равно что танцевать с осьминогом: только и успеваешь возвращать его руки на положенное место. Я покосилась на вторую парочку — Галочка покачивалась в нежных объятиях шефа — и внезапно устав, сказала:
— Пошли покурим!
Буров готовно согласился. Я заняла любимую шефовскую позицию на подоконнике — на моем и консервная банка не поместится, не то что чья-то задница. Предупредила:
— Только форточку открой, а то Глеб бросил.
— Да? — Буров выколупывал из пачки последние сигареты. — А ты откуда знаешь? Вчера выяснили?
— Нет, раньше.
— Да-а-а? — Буров щелкнул зажигалкой. Прикурил, выдыхая дым над моей головой. Его рука заскользила по моей коленке.
— Бу-уро-ов! — угрожающе сказала я, отдирая его ладонь — она поддалась, но только для того, чтобы переместиться мне на бедро. — Руки прочь от моей задницы! Ну, Буров!
— А?
Засмеявшись, он наклонился, прихватывая громадной лапой мой затылок. От него пахло спиртным и табаком, но целовался он будь здоров, и я не сразу спохватилась. Уперлась руками в его твердую горячую грудь — это было все равно, что спихивать с дороги танк… Отпустил он меня только когда в кухне зажегся свет — да и то не сразу. Отпустил, слегка отодвинувшись, подмигнул темным пьяным глазом и затянулся изрядно прогоревшей сигаретой. Я глянула поверх его могучего плеча на Глеба — тот застыл на пороге со стаканами в руках, словно раздумывая, не податься ли ему обратно. Решил, что не стоит, и, сказав на ходу:
— Извините, — прошел к мойке. Я слезла с подоконника и поспешно ретировалась с кухни.
Таню провожали долго и упорно, с неоднократными возвращениями к столу, чуть ли не с песнями-плясками… Наконец мужики пошли усаживать ее в вызванное такси. Ну все — если ее еще пару раз поцелуют на прощание — девушка будет счастлива все выходные… Я поглядела на напевавшую Галочку. А мы-то что? Двое на двое? Я вообще-то на такой расклад не рассчитывала — несмотря на все мое уважение к нашим начальникам.