В лифте он почувствовал что-то неладное. Где-то на уровне шестого-пятого этажей в шахте раздался жуткий треск, словно кабина за что-то зацепилась. Лифт даже слегка притормозил, и у Семенова душа моментально сиганула из костюма в туфли: ему показалось, что машина вот-вот остановится и ему придется опытным путем проверять наличие или отсутствие у себя клаустрофобии.
Впрочем, в этот раз все обошлось. Кабина скрипнула пару раз и благополучно приземлилась на первом этаже. Семенов вышел на улицу.
«Наверно, стоит пожаловаться в ЖЭК, пока кто-нибудь не застрял в этом гребаном лифте, — подумал он, щурясь на солнце. Затем он посмотрел на часы. — Хм, нет, уже не успею. Ладно, ну их в жопу, запаришься бегать. Без них проблем хватает…»
Часть вторая
…КТО-ТО ЛАПКУ СЛОМАЛ — НЕ В СЧЕТ
За 10 дней до Большого Взрыва
Про этих молодых людей говорили, что они напрасно тратят время: у них ничего не получится, они рано или поздно разойдутся, потому что у них нет ничего общего — ничего такого, что скрепляло бы и без того неровные отношения. Он — молодой разгильдяй и романтик, всегда готовый променять сочный бутерброд с ветчиной на хорошего собеседника, она — белая и пушистая цыпонька с прекрасной родословной и блестящими перспективами. Словно беспризорный блохастый кот совратил домашнюю киску, имевшую неосторожность выйти погулять на лестничную клетку.
Ее звали Оля, и она жила в доме номер 13 по Тополиной улице — во втором подъезде в 48-й квартире. Он звался Максимом, и он приходил к ней, долго ждал ее во дворе, сидя на лавочке возле песочницы и глядя на ее окна — ни дать ни взять влюбленный менестрель, для полноты картины не хватало только гитары и пышной шляпы с перьями. Впрочем, однажды он явился и с гитарой, чем вызвал неподдельный интерес у дяди Пети. Они целый час (пока Оля принимала душ и прихорашивалась у зеркала) сидели в песочнице и обсуждали новейшие течения в мировой музыкальной культуре. Максим виртуозно сыграл пару вещей из классических «Пинк Флойд», дядя Петя в ответ немножко коряво, но в целом очень достойно изобразил «Полет шмеля». Когда через час вышла Оля, роскошная и благоухающая, как ранняя весна, на нее уже никто не обращал внимания.
Максим учился в каком-то техническом колледже, правда, внятно не мог рассказать ничего ни о своей специальности, ни о перспективах, которые ему эта специальность сулила. Скорее всего он просто протирал штаны на лекциях, а зачеты и экзамены сдавал благодаря хорошим отношениям с умными девчонками-однокашницами. Оля, напротив, поступила в прошлом году в престижный госуниверситет на факультет психологии, и это был более чем осознанный выбор — иного просто не позволяли воспитание и среда обитания. Она хотела стать психологом и не без оснований полагала, что у нее получится. По крайней мере Максим нередко испытывал на себе ее недюжинный потенциал: она часто помогала ему советами, когда его непростые отношения с родителями окончательно заходили в тупик. Поговорив с ней, парень чувствовал себя не таким несчастным и одиноким, как час назад.