Дневник эльфийки (Колесова) - страница 73

— Лиечка, а почему я?

— Они считают тебя моей матерью. Моя мать была феей, которую они почитали.

— Девочка моя, но они ошибаются.

— Ты хочешь, чтобы нас убили?

— Лия, я хочу вернуться домой и больше ничего. Это все на какой-то сон дурной похоже.

— У нас будет шанс вернуться домой лишь, если ты сейчас согласишься быть правительницей. Тогда я постараюсь найти способ вернуться… иначе мы умрем прямо сейчас.

— И что я должна делать?

— Сделай серьезное и очень строгое лицо и воспринимай как должное, чтобы не происходило, а остальное предоставь мне.

— Хорошо, я постараюсь, — Ника нахмурилась и свела брови. — А что говорить надо?

— Говорить можешь что угодно. Они все равно не понимают, что ты говоришь, — ответила я, недоумевая, почему портал не преобразовал ее сознание. Ведь атлет понял, что я ему сказала на эльфийском и на эльфийском мне ответил. Возможно, потому что Ника была без сознания при переходе. Что ж мне это только на руку. И тут меня пронзила мысль, что этот остолоп может что-то ляпнуть совсем некстати и Нике, и Вереангеру, так как теперь знает, подобно мне, два языка. Надо было срочно или избавиться от атлета или заставить замолчать, причем заставить замолчать навсегда.

Я повернулась к по-прежнему склоненному верховному магу:

— Правительница удовлетворена проявлением твоей покорности ее власти. Встань.

Вериангер поднялся и, шагнув к Нике, осторожно взял ее руку и поцеловал.

Ника сдержанно и с достоинством едва заметно кивнула.

— Правительница еще что-то желает? — осведомился верховный маг.

— Лия, ответь ему что-нибудь, что он хочет услышать, — холодно проронила в ответ Ника.

Я облегченно вздохнула, свекровь оказалась на редкость понятливой и талантливой актрисой и вела себя поистине с царским величием и аристократизмом.

— Правительница негодует на своего слугу, который не должным образом доставил ее сюда, — тихо проговорила я. После чего, обернувшись к атлету, повысила голос и перешла на язык понятный Нике: — Иди сюда, мой воин, и ответь: ты предпочитаешь лишиться языка или головы.

Атлет испуганно приблизился:

— Я не понимаю, королева…

— Что непонятного? — удивилась я. — Ты предпочитаешь, чтоб тебе язык отрезали или голову? Отвечай быстро и по существу.

— Лия, что за странные вопросы ты задаешь? — хмуро осведомилась свекровь, сохраняя при этом абсолютно бесстрастное лицо.

— Это обычай — казнить слугу, из-за которого правительница лишилась чувств, — пояснила я, — Вообще-то ему грозит мучительная казнь. Но я могу, сославшись на желание Правительницы, уговорить верховного мага, вместо головы отсечь ему что-то менее ценное. Например, язык, ну или еще что-нибудь могу предложить… — я перевела взгляд на атлета, и губы мои дрогнули в хищной улыбке.