– Не сердись, браток! Сердце ты мне кромсаешь! Люблю же я тебя, парень!
Дрогнули складки на строевском лице.
– Я не сержусь!.. Только свернул ты с пути, Василий, а расплачиваться за это всем придется.
Перегнулся Гулявин с седла:
– Миша!.. Братишка! Вот тебе слово – дойдем до Симферополя, я ее к чертям собачьим выгоню. А сейчас пусть лучше с нами идет. Все под надзором – и людей больше. Нас-то ведь тоже немного осталось. Из Москвы тысяча вышла, а сейчас пятьсот еле-еле. Но в Симферополе пошлю ее к матери.
– И хорошо сделаешь!
– Ну, давай руку! – Пожали руки. Улыбнулся Строев опять той же своей детской ясной улыбкой, и Василий засмеялся радостно: – Давно бы так! – Ударил коня – и опять во главу отряда.
А атаманша подбоченилась, зубы скалит.
– С недоноском своим лизался? Вояка!
И сама испугалась. Наехал Гулявин так, что отпрянула даже золотистая кобыла, и нагайку поднял.
– Т-ты, сволота!.. Нишкни, шлюхина морда! Слово пикнешь – спину нагайкой перешибу. Свое место знай!
Попробовала Лелька отшутиться:
– Испугал! Еруслан-богатырь!
Зыкнула в воздухе нагайка, и едва успела Лелька голову отклонить, мгновенно кожушок на плече разрезало и обожгло болью, а Гулявин как бешеный, и у рта пена кипит:
– Молчать… гадюка! Забью!
Шарахнулись даже кони от зверьего крика, и чем бы кончилось – неизвестно, но только из-за снегом засыпанных кучугур скачет разведка во весь опор.
Издали кричат еще:
– Командир!.. Гулявин!.. В Преображенке кадеты!
Опустил Василий нагайку.
Атаманша за плечо держится, губу закусила, а по щекам слезы текут.
Но даже мельком не взглянул на нее Гулявин. А тут уже и Строев рядом:
– Много кадетов?
– До черта!.. Мы одного подхватили в кучугурах… Говорит: дроздовцы! На Таганрог идут!
– А где же пленный?
– Как где?.. В духонинском штабе в адъютанты пошел.
– Дурачье! Сюда тащить надо было. Списать всегда успеется.
– Чего таскать? И так все вымотали. Первый дроздовский полк. Семьсот штук кадетов и пушка одна.
Посмотрел Василий на Строева.
– Загвоздочка… елки-палки! С пушкой, сволочи!
– Ничего! Немцев с пушками били!
– Так-то оно так!
Задумался Василий. Потом прояснел сразу: «Чтоб пятьсот матросов – да кадетов побоялись? Тысячу давай – все равно убрать можно».
– Ну, Миша… командуй. Твоя работа!
Подозвали командиров рот, выяснили задачу. Наступать решили, когда станет темнеть.
Две роты в лоб, одна с тылу охватом, и при ней Лелькина кавалерия.
– Сразу только!.. Как мы отсюда на штык пойдем, так вы сзаду. Крика побольше!.. Эй ты, атаманша, слюни подбери! Дело делать нужно. После отревешься.
Через час рассыпались цепи и тихо поползли по пескам между голым лозняком, в котором посвистывал ветер.