Но хватит, надлежит вернуться.
Ему четырнадцать. Два года его жизни пронеслись перед Ясудом за одно мгновенье. Они до такой степени были наполнены страданиями, что ему не достало сил прожить их заново. Лишь перенеся их в категорию воспоминаний, он смог обратить на них свой взор.
Во второй год нахождения в храме за мальчишек взялись всерьез. Им начали преподавать науку жизни и смерти. Учили их не по книгам, ведь слова сами по себе, даже самые разумные, значат очень мало.
Сначала ученики должны были узнать, что такое страх. Для каждого из них жрецы создавали иллюзию, из которой мальчишке надлежало выбраться. Обитали там самые разнообразные твари, одни опасные, другие не очень. От кого-то надлежало спасаться бегством, с кем-то вступать в схватку. Жрецы ничего не объясняли, а только наблюдали. Ученик должен сам до всего дойти. Если ему хватит выдержки и ума, он достоин продолжать обучение, если нет, то пусть умрет, не зачем тратить на него свое время. Двое мальчишек не сумели покинуть мира иллюзий, трое вышли калеками. После окончания этого курса жрецы объявили ученикам, что если они желают, то могут заглянуть в свои тайные страхи. Все существа, обитающие в этих иллюзиях опасности представлять не будут. Четверо мальчишек согласилось. Ясуду было их немного жаль, глупо обрекать себя на смерть подобным образом. Он выучил урок, понял, что есть в душе каждого неодолимый страх, который намного сильнее разума. Сердца четырех мальчишек не выдержали открывшегося им ужаса и остановились. Догадка Ясуда оказалась верной.
После этого девятерых мальчишек ненадолго оставили в покое. Запрет на общение сняли, и ученики не преминули воспользоваться представившейся возможностью побольше узнать друг о друге. Оказалось, что только Ясуд был родом из этих мест, остальных в храм доставили из иных иранистанистанских земель. Родители семерых были крестьянами, и только Ясуд и еще один паренек, лишившийся во время урока страха возможности пользоваться своей левой рукой, провели всю свою жизнь в городах. Кормить учеников в это время стали намного лучше, разрешили игры, исчезла та презрительная снисходительность, с которой жрецы общались с мальчишками. Многие решили, что перемены эти обусловлены тем, что они прошли испытание, показали свою готовность стать странствующими проповедниками. Кто-то думал, что это лишь короткая передышка в преддверии очередных мучительных уроков. И лишь Ясуд считал, что жрецы и не думали прерывать обучение. Он по возможности сторонился общества сверстников, старался проводить время в одиночестве. Те, чье поведение будет соответствовать общепринятым нормам, полагал он, не сумеют успешно пройти сквозь преграды испытаний.