В мрачнеющем вечернем свете деревня выглядела таинственно. Высокие то-поля смыкали кроны, словно намеревались проглотить деревню. Ушедшие в зем-лю дома казались островерхими холмами. Лишь некоторые из них выпускали из своих окошек слабые, тускло-жёлтые полосы от малосильных лампочек. В лес бы-ло страшно заходить — он стоял такой молчаливой и неприступной стеной, словно стерёг деревню. Наташа под тем предлогом, что ей страшно, взяла Лёньку под ру-ку, а он тайком блаженствовал.
— Тебе ничего не показалось в этом Бермудском треугольнике? — спросила вдруг она.
— Нет, ничего не показалось. — ответил Лёнька. — А что?
— Так, ничего. Я просто думаю, почему дядя Саша сказал, что там люди про-падали.
— Он и раньше говорил, что в деревнях по дури много гибнет, особенно моло-дых.
Они замолчали, потому что видели: на трассе стояло шесть или семь памят-ников, крестов и просто висели на ветках венки с лентами. Вдоль дороги шёл глу-бокий ров, поросший деревьями и густым кустарником. Туда по пьяни падали, особенно весной, лихие деревенские мотоциклисты.
— Смотри, что это? — шёпотом спросила Наташа, вцепившись ему в руку.
Лёнька посмотрел и на голове у него зашевелились волосы. Тонкий язычок огня ровно и неподвижно горел меж лесной дорогой и неподвижной стеной де-ревьев. Слабый свет был словно заключён в рамку чёрного кружева.
— Фу, да это же игрушечная избушка на столбе! — облегчённо выдохнул он. — Такие ставят у выхода из деревни для защиты от нечистых духов!
ГЛАВА 3. Кино, кино, кино!
Утро разбудило их шумом мотора и людскими голосами. Не понимая, в чём дело, Зоя выглянула в окошко и удивилась:
— Кажется, мы не одни тут дачники!
И тут же побежала на улицу. Ребята — следом.
Всё было и в самом деле удивительно. На краю деревни стояли микроавтобу-сы, два трейлера и три иномарочных внедорожника. Вокруг них ходил незнако-мый народ. Заинтересованные Лёнька и Наташа подошли поближе.
— Ребята, — обратился к ним мужчина, одетый в рыбацкую безрукавку поверх клетчатой рубахи и фасонистую кепку, — не скажете, где тут живёт Кузьма Леший?
— А мы не местные. — ответила Наташа.
К ним тут же потеряли интерес. Из машин высыпались люди. Вся компания была настолько разношерстной, насколько разнилась возрастами. Две молодых красивых женщины разодеты, словно только с подиума.
— Ба, какой колорит! — процедила одна красотка сквозь накрашенные губы.
— А это, я полагаю, местные аборигены? — ответила ей вторая. — Дети, здесь есть волки?
— Есть. — серьёзно ответила Наташа.
— Мы вечером на волю не выходим. — поддержал её Лёнька. — И спим всегда с ухватом. А батька — с топором.