— У Дьюи заметное расширение толстой кишки.
— Вы хотите основательно посвятить меня во все это, доктор?
— Толстая кишка у Дьюи раздута. Может случиться, что ее содержимое попадет в полость живота.
Молчание.
— И это раздутие постоянно продвигается дальше. Таким образом, в кишке накапливаются отходы. Дьюи пытается избавиться от них, но отверстие для их удаления слишком мало.
— А немного дополнительной воды не поможет решить проблему, да?
— Боюсь, это не лекарство. Ситуация довольно редкая.
Фактически медики не были даже уверены в причине. Расширение толстой кишки у кошачьих не привлекало особого внимания исследователей.
— Обитай Дьюи на улице, это заболевание резко сократило бы его жизнь. В такой окружающей среде, как библиотека, я могу предполагать, у него периодически будут серьезные запоры, связанные с разборчивостью в пище. Когда скопившаяся масса растет, кошки становятся особенно разборчивы в питании. Понимаете, я рассказываю вам о его заболевании.
Доктор Эстерли предложил дорогой кошачий корм, который можно было приобрести только у ветеринаров. Я забыла его название, что-то вроде «Лабораторная диета». Счет явно не вписывался в бюджет. Я терпеть не могла выбрасывать тридцать долларов на то, что наверняка не поможет.
— Дьюи очень разборчив в еде, — сказала я доктору Эстерли. — Он не будет этого есть.
— Положите в его мисочку. И больше ничего не давайте ему. Он будет есть. Ни одна кошка не заморит себя голодом до смерти. — Когда я собралась уходить, он добавил, больше для себя, чем для меня: — Нам придется очень заботливо относиться к Дьюи. Если с ним что-то случится, десять тысяч человек испытают большое горе.
— Даже больше, доктор Эстерли. Гораздо больше.
Новую изысканную еду я положила в мисочку. Дьюи не стал есть ее: понюхал разок и отошел.
«Это питание никуда не годится. Будь добра, я хочу привычное».
На следующий день он прибегнул к более тонкому подходу. Вместо того чтобы понюхать и отойти, сел рядом с мисочкой и принялся жалобно мяукать.
«По-о-очему? Чем я заслужил такое отношение?»
— Прости, Дьюи. Это указание доктора.
Через два дня он ослаб, но продолжал держаться. Он даже лапой не трогал корм. Вот тогда я и поняла, насколько Дьюи упрям. Жутко упертый. Он был мягок. Сговорчив. Но когда дело касалось таких важных принципов, как еда, в отличие от собаки, категорически отказывался подчиняться.
Как и я. Мама тоже может быть упрямой.
Так что Дьюи за моей спиной искал сочувствия у остальных сотрудников. Сначала он занялся Шарон, вспрыгнув на стол и погладив ей руку. Сидя на столе Шарон, он смотрел, как она ест ленч, и, похоже, желал ей приятного аппетита.