— Дело, — кивнул. За ушком почесал и на рысь покосился. — Ты это, мышей-то погонишь?
— Не-а, нужны они мне, время на них тратить. Кота позови, пускай он их гоняет.
— Ленива ты.
— Не по чину.
— А! Ну… — оглядел шикарный окрас и согласился. — Королевна, ага. Надолго к нам задуло?
— Пока никуда не спешу.
— Некуда.
— Не твое дело.
— Как же: в моем доме, небось, устроилась.
— В твоем да не твоем. Ты мне зубы не заговаривай, говори план: как хозяину помочь.
— А нету плану.
— Фу, ты! И кой прок от тебя?
— А от тебя? Разлеглась тут, права качает!
— А ну, ша!! — рыкнула, приподнимаясь. Домовой уши прижал, голову в плечики вжал и вдвое меньше размером стал:
— Ладно-ть, — ручонками замахал. — Не серчай. Я по планам слаб, чего скрывать. Ты свой предложи. А то чуть — шипеть. Больно нервная ты.
— Не раздражай. Я еще погляжу, как ты с обязанностями справляешься!
— Ай, что деиться! Вы гляньте — погляньте! — запричитал домовой, вскочив. — Какая-то кошка пришлая мне права качать вздумала! А ну по усам! А ну взашей со двора-то!
— Цить! Ща-ас сам двинеш-шшся!! — уши прижала, готовая на него прыгнуть.
— Все — молчу! — руки выставил, тон до минимума снизив.
— То-то, — облизнулась. — Значится так: мышей гнать соседского Ваську заставь, с ихним домовым сговорись или еще что придумай — твое дело. А мое отныне — судьбу хозяйскую устроить. О том радеть буду. Ясно?
— Да ясно, ясно, — вздохнул. — И чего Феденька злюку таку приветил? Вот жили ж спокойно, нет, надобно было что ни попадя в дом приволочь!
— Оскорбил, что ли? Ты, шишка лохматая, много на себя не бери, а то живо со двора спроважу! И хватит мне тута разглагольствовать! Ишь, разленился, разбарствовался! Почто в доме скупо да холодно? Почто тоска да одиночество сеть сплели?! Кто за то в ответе?! Ты, лохматушка пузатая! Довел дом до точки, а еще туда же, господаря изображать! А ну, геть трудиться!
— Тьфу! Познакомились! — ворча потащился прочь домовой.
— И пауков выведи! — рыкнула ему в спину. — Гляди: прослежу!
— Нет, что деиться?! — всплеснул тот ручонками, мигом паутины из углов комнаты выметая. — Всяка тварь пришлая мной командовать будет!… Еже ли б не Федя, сроду не слушал тебя!
— Ай, не лги. Сам притомился в разоре-то жить.
Домовой вздохнул, нехотя признавая:
— Твоя правда. Да что я один-то?
— Вот и не один уже. Значит, справимся.
— Ага. Только веры у меня тебе нет. Хитры вы, кошкины дети.
— Не хитрее народца дивьего.
— Гляди ты, чё знаем! — передернул плечиками и пальцами щелкнул в сторону огня в печи — тот шибче заиграл, теплее стало чуть, уютнее.
— Во-во, работай, — зевнула рысь, укладываясь. — И я поработаю, — глаза закрыла.