— Прескверный, видно, был субъект.
— Брата родного тоже убил.
— Напоминает Макбета?
— По сути, да. Но Макбет хотя бы родных не лишал жизни. Позвольте я вам процитирую кусочек из пьесы?
— Можно мне на минутку опереться на вашу руку?
— Конечно. Вам дурно?
— Очень устала за день. Вы прочтете наизусть?
Они двинулись дальше. Уильям одной рукой поддерживал Мэри, а другой жестикулировал, подкрепляя декламацию:
О, если бы язык железный мой
Смягчиться мог! Воспел бы я любовь.
Но не тому учен был. Если ж ты
Свой нежный слух склонишь к иным напевам —
Суровым, грубым, но зато правдивым, —
День напролет рассказывать я стану
Об изнурительных осадах, битвах,
Жестокий Марс в которых упился
Настолько кровью, что вскричал: «Довольно!»
— Поразительно… — проронила Мэри. Она испытывала необъяснимую подавленность.
— Настоящий шекспировский стих.
Они подошли к домишкам, лепившимся возле Парижской лестницы. Послышались резкие женские голоса: казалось, это ожесточенно спорят о чем-то мать и дочь. Затем раздался визг, звуки ударов. Не чуя под собой ног, Мэри бросилась к реке, Уильям побежал за нею.
— Сожалею, что вам пришлось это услышать. Такие свары здесь не редкость.
Он заметил, что Мэри дрожит всем телом. Вдруг она пошатнулась, словно накренилась набок. И в тот же миг соскользнула, вернее, повалилась с берега в реку и сразу ушла под воду. Ее пышное платье вздулось алым пузырем, точно раскрывшийся цветок. Уильям немедля прыгнул следом. Уже начался отлив, и возле Сатерка глубина была небольшая, без предательских течений и водоворотов. Мэри погрузилась под воду фута на три-четыре, потом стала барахтаться и выплыла на поверхность. Уильяму удалось обхватить ее руками и подтащить к деревянному настилу. Ощутив под ногами дно, он толкнул ее к берегу. Голова ее виднелась над водой. Два лодочника и торговка рыбой уже тянули к ним руки и быстро вытащили обоих на сушу. Мэри и Уильям с трудом приходили в себя; Мэри успела нахлебаться речной воды, и теперь ее рвало на прибрежную тину и гальку, а торговка рыбой, стоя сзади, хлопала спасенную по спине:
— Давай, барышня, не конфузься, пущай все выльется. Вот так. От речной водицы ведь добра не жди.
Уильям стоял выпрямившись, хотя, к собственному удивлению, испытывал сильную слабость. Он ухватился за причальный столб и вперил взгляд в лодочников, \ но видел их очень смутно: перед глазами, затмевая все вокруг, по-прежнему вздымалось алое платье, похожее на цветок Цветок смерти, вдруг подумалось ему.
Торговка повела Мэри в хибару, в которой хранились рыболовные снасти; Уильям двинулся следом. Старуха разожгла угли в жаровне, и лачуга наполнилась дымом, но Мэри даже не заметила дыма и не закашлялась. Она сидела, опустив голову, не поднимая глаз от пола.