Потемкин открыл было рот, но в тот же момент раздался звонок.
Пугачев-старший кинулся открывать дверь, а на экране вновь возникло теперь уже озадаченное лицо Жоры.
- Что там у вас?
Потемкин, услышав в прихожей голос Медведева, кивнул в сторону ноутбука.
- Профессор вернулся, - произнес он и тут же добавил:
- Задержитесь!
* * *
Медведев, не чувствуя земли под ногами, бесцельно двигался по кругу, центром которого стал его дом.
Гудящая тяжесть в голове, боль в сердце, но страшнее всего пустота в душе. Жуткая леденящая пустота, эмоциональное ничто - глубокий вакуум.
Как быстротечна жизнь! Еще недавно он мальчишкой бегал по улицам, не задумываясь о глобальных проблемах. Помнится, тогда в разговоре с друзьями (в то время им было по десять) прозвучала мысль, что когда-то, после недостижимо далекого двухтысячного года, им будет около сорока лет.
Кто-то пыхтел и задыхался, горбясь и охая, пытаясь изобразить, каким он будет в сорок. Кто-то кричал, что столько не живут, отвергая саму возможность столь глубокой старости. И все дружно смеялись над затаившимся где-то далеко впереди глупым будущим.
Мысль материализовалась: год двухтысячный прошел, как прошло сорокалетие, оставив после себя легкий осадок недоумения и тоски.
Да, походка стала чуть более тяжелой, и бежать по улице хочется гораздо реже. Морщины на лице - как следы переживаний и бессонных ночей... но с этим можно жить и дальше, жить, не замечая. А вот раны на сердце - как те же морщины, только в душе - стягивают ее, бедную, словно шагреневую кожу. Они, наверное, и определяют реальный возраст.
Проходя в очередной раз мимо своего подъезда, Медведев непроизвольно поднял глаза и посмотрел на свой балкон. Глыба-человек Ванькин, родившийся в черном кожаном пальто и никогда его с тех пор не снимавший, стоял у окна и, улыбаясь, махал ему рукой.
«Вот кого наверняка не мучают душевные страдания, - подумал Медведев. - Впрочем, и у него должна быть душа. И он может страдать - по-своему, конечно, но может...»
Шаг, второй, третий ...
- Эх, Галя, Галочка! - Медведев с трудом подавил желание закричать во все горло.
В глазах - туман, а может быть, слезы... ну, вот это уже ни к чему. Позади кто-то кричит. Или это он сам кричит? Нужно обернуться и посмотреть! Вот только зачем все это?
Рывок за руку едва не сбил профессора с ног.
Перед глазами появился Ванькин. Рот здоровяк быстро открывался, но Медведев ничего не слышал.
Схватив за шиворот и оторвав ученого от земли, Ванькин встряхнул его, пытаясь привлечь внимание.