Заметив оценивающий взгляд со стороны, один из них повернулся к пожилому авторитету, нетерпеливо бросил:
- Емеля! Давай либо валить этих извращенцев, либо валить отсюда, пока менты не нарисовались - у меня ксива паленая.
- Заткнись, Сивый! Для ментов ты с любым документом - как красная тряпка для быка. Сидел бы в камере да не дергался, - проворчал тот, кого называли Емеля и вновь обратил внимание на телохранителя.
- Вижу, не по душе тебе детей для этого животного таскать. Иди! Мои ребята тебя не тронут, если сам не захочешь.
Великовозрастный Петя быстро ретировался, бормоча извинения хозяйке. Оставшись довольным столь быстрым, пусть и вынужденным поворотом в дальнейшей жизни, телохранитель мысленно примерял форму охранника супермаркета.
Моментально протрезвевшая мадам, оставшись в одиночестве, бросилась следом, подобрав полы дорогой шубы.
- Петя, постой! Ты не посмеешь меня бросить среди этого дерьма! - кричала она на ходу, и в голосе ее уже не было высокомерия.
«Исчезла боярыня, осталась обычная испуганная женщина», - подумал парнишка и повернулся к необычному старику.
Тот добродушно улыбнулся и, приблизившись вплотную, прошептал:
- Ну что, глазастый, испугался? Не бойся!
- Я не боюсь! - с вызовом бросил мальчишка.
И чуть спокойнее добавил:
- Ты ровный, правильный, хоть и кровь на тебе.
- Смотри-ка, как излагает малец! А говорили, не в себе он, - удивился Емеля, обращаясь к подошедшим товарищам.
- А может, это не тот пацан? - неуверенно промычал тот, кого называли Сивым.
- Не суетись, Сивый, он это! Обрати внимание, как на мир смотрит: ест глазами, словно первый раз видит, - старик говорил спокойно, убеждая всех в своей правоте - и, похоже, самого себя в первую очередь.
- Я вор, а не психопат! Это ты у нас людей насквозь видишь, тебе и карты в руки.
- Сивый, психопаты - в психушке, - засмеялся старик. - А вот психологи... те - серьезные ребята.
- Ну что, Слава, двинемся к дому? - предложил Емеля.
Заметив вопрос в глазах мальчишки, добавил:
- Ко мне домой. Там и поговорим. Извини, адрес твоего дома я не знаю. Кстати, особо не церемонься, зови меня как все: Емеля. Безо всяких там «дядь», «дед» и подобной белиберды. В нашем деле все равны: и стар, и млад.
Он вздрогнул. Слава - знакомое имя. Постарался сосредоточиться на имени. Это было как наваждение: промелькнули показавшиеся на мгновение знакомые лица и тут же исчезли, оставив после себя ощущение чего-то давно забытого, но очень важного.
Старик заметил, как парнишка встрепенулся и участливо посмотрел в глаза.