К своему удивлению, я так волновалась, что на лекциях не могла сосредоточиться. Шла последняя неделя семестра, и профессор Робинсон заканчивал курс творчеством Мередита. Признаться, меня никогда особенно не привлекал его Ричард Феверел, я скорее симпатизировала его отцу, хотя поначалу и сочувствовала Ричарду, пока из-за всей этой романтической белиберды в конце романа мое сочувствие не сменилось скукой; помню, как разочарована была Тея, что я не проронила ни слезинки, читая сцену смерти Ричарда.
Может быть, предстоящая встреча казалась мне авантюрой и именно поэтому я не сказала Tee, куда иду. Может, дело было в том, что прежде мне не приходилось бывать в домах на Пятой авеню. С богатыми людьми я уже встречалась, например с родственниками Дэвида, владевшими большими магазинами одежды, а у некоторых клиентов Арлу денег было столько, что при желании они могли бы засадить деревьями весь Израиль и увековечить свои имена на стенах Еврейского университета в Иерусалиме, и еще осталось бы. Но Штаммов я представляла себе совсем другими, хотя бы потому, что они жили на Пятой авеню, а не в Скардейле или на Лонг-Айленде. И потому, что они были не евреи.
Дом был простой, но отделанный со вкусом, с мраморным полом и новой обивкой на диванах в вестибюле. При входе меня внимательно осмотрел швейцар, но старик лифтер даже не повернул головы в мою сторону, когда я сказала, что мне нужно на четырнадцатый этаж. Выйдя из лифта, я очутилась в небольшом холле с единственной квартирой на площадке. Дверь открыла девушка, казавшаяся всего на несколько лет моложе меня. Ничем не примечательное хорошенькое личико, одета аккуратнее, чем большинство старшеклассниц, которых я знала. Длинные темно-русые волосы стянуты на затылке в хвост.
– Штаммы здесь живут? – спросила я.
– Да, – ответила она, смутившись. – Входите, пожалуйста. Я прошла вслед за ней в прихожую, которая могла бы вместить всю нашу квартиру. Стены белые, на полу восточный ковер, вдоль стен стулья – все это придавало комнате вид официальной приемной.
– Пожалуйста, садитесь, – сказала девушка. – Отец скоро освободится.
Она вышла, а я села на стул. За дверью раздавался высокий женский голос. Я вспомнила, что забыла причесаться. Через минуту-другую дверь открылась. Оттуда вышли девушка примерно моего возраста и красивый стройный мужчина, который кивнул мне, провожая девушку к выходу. У двери он поблагодарил ее за приход и сказал, что о решении ей сообщат через несколько дней, после чего закрыл дверь и повернулся ко мне. Лицо без единой морщинки, но волосы совершенно седые, и, несмотря на то что держался он очень прямо, что-то в его внешности выдавало слабое здоровье или возраст. Я представилась.