— Что вам от меня угодно?
— Я спрашиваю про телефон…
— Отстаньте, пожалуйста!
— Гражданка, — зачастил он. — Некогда объяснять, у меня всего десять секунд. Позвоните в милицию и скажите, что Леденцов снял с вас золотые часы.
— Что вы городите? Часы на руке.
— Я их сейчас сниму. Таково условие эксперимента.
— Господи… Я закричу!
Не моргавшими от страха глазами смотрела она на суровое лицо, на зеленый синяк, на плоскую кепочку. Сейчас бы ему так пригодилось удостоверение, но в Шатер документы он не брал.
— Милая девушка! Неужели вы не можете поверить человеку? Часы завтра вам вернут. Снимайте! Скорее!
Она сорвала браслет и опасливо протянула ему. Леденцов схватил часы.
— Теперь бегите!
Сперва она пошла осторожно, чуть не на цыпочках, — так уходят от заснувшего ребенка. Потом шагу прибавила. И, только отойдя на расстояние, казавшееся ей безопасным, побежала, размахивая сумкой и цокая каблуками в тишине уже засыпавшего города.
Леденцов вернулся в кусты. Все видевшие ребята стояли молча и тесно. Он пошел на детскую площадку, к малому свету. Они двинулись за ним каким-то покорным табунчиком.
Леденцов протянул часы Ирке, даме.
— Было никак не снять, — устало объяснил он.
Ребята разглядывали маленькие золотые часики на золотом браслете деликатно и вроде бы растроганно. Осматривали, ощупывали, оглаживали…
— Поносить бы, — помечтала Ирка.
— Чтобы засыпаться? — испугался Леденцов за судьбу браслета.
— Надо скорей загнать, — предложил Бледный.
— В комку? — спросил Артист.
— В комиссионном заметут, — не согласился Шиндорга.
— Я сам толкну, — решил Леденцов непререкаемо, как добытчик.
— Рублей пятьсот стоит, — предположил Артист.
— Краденое дешевле, — опять испугался Леденцов, уже думая, где взять деньги.
Бледный вдруг положил руку ему на плечо:
— Теперь ты наш!
— Мушкетеры, — сказала Ирка, — возьмем его?
— Клевый мэн, — согласился Артист.
— Доказал, — буркнул Шиндорга, почесывая спину.
— Когда придет день икс, — громко, не таясь, заговорил Бледный, — пойдешь с нами на операцию «Отцы и дети»! А теперь разбежались.
Петельников дежурил. Пока было два недолгих выезда. Вернувшись, он сел писать бумаги, которых, как ни странно для такой живой работы, в уголовном розыске скапливалось многовато.
Город затихал. Успокоился и райотдел — перестали хлопать двери, топать ноги, звонить телефоны… Только в дежурной части говорили на повышенных и нетрезвых тонах. Петельников глянул на часы: без пяти двенадцать. Сейчас он допишет справку и ровно в полночь возьмется за литровый термос кофе, который сварил дома собственноручно, основательно заправив молоком и сахаром. Петельников усмехнулся: есть куча игривых правил, не советующих загадывать. Учеными даже придуманы остроумные законы типа «если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается». Надо понимать так: ровно в двенадцать, когда он снимет крышку с термоса, вызовут на происшествие, да на такое долгое, что за это время кофе испарится досуха.