— Почему?
— Психологическая сила толпы.
— Что-то я не верю в эту силу…
— Не знаешь, что многие люди живут не как им подсказывает разум или желание, а стараются жить, как все? Не слышал, что трудно быть самим собой? Я имею в виду человека с индивидуальностью.
— Совсем не трудно, — вспомнил Леденцов капитана Петельникова, ярче которого людей он не встречал.
Психологию на юрфаке сдавать еще предстояло. Видимо, наука зыбкая и парадоксальная. Всем известно, что нужна воля, чтобы удержаться от плохих дел. Но вот мама доказала, что силой воли спасаются и от хороших. Как же так?
И, словно уловив его недоумение, Людмила Николаевна улыбнулась хитренько. Леденцов смотрел на нее, перестав жевать селедку, которую, впрочем, можно было и не жевать, ибо во рту она таяла.
— Боря, если бы ты выбил соседское окно, ты бы признался?
— Мам, стекол я даже в детстве не бил.
— Допусти.
— Конечно, признался бы.
— А вот в прошлом месяце ты менял проводку у старушки в шестой квартире… Воскресенье ушло. Почему же назвал себя электриком из жилконторы?
— Иначе бы она отказалась от помощи.
— Застеснялся хорошего поступка?
— К чему себя выпячивать…
— Вот и мальчишка в трамвае не стал выпячиваться.
— Я стеснялся не поступка, а благодарности.
— Так ведь тебе не двенадцать лет, и ты работник милиции. Кстати, эта бабушка до сих пор убеждена, что ты электрик. Когда приезжаешь на милицейской машине, она полагает, что тебя привозят из вытрезвителя.
Леденцов перестал есть… Уж коли подростку в трамвае не совладать с психологической силой, в общем-то, хороших людей, то каково ребятам в Шатре? Друг перед другом-то? Их надо лишить обоюдного тока дурных сил, разобщить, расшвырять по разным и хорошим коллективам… Надо? Но ведь он для этого и заслан в Шатер. Выходит, капитан все это знал: и про психологию, и про подростковую неуверенность, и про мальчишку в трамвае.
Леденцову захотелось посоветоваться с матерью, уж коли Петельников выдал их тайну. Рассказать про отличника, про сигарету, про испуг самих мучителей… И представил, как от холода побледнеет мамино лицо, дрогнут тонкие пальцы и голос высохнет до шепота. Он вздохнул, и вроде бы бессвязные слова вырвались сами:
— Чем их задеть, что в них искать?..
Но Людмила Николаевна поняла.
— Боря, ищи в них душу.
— А душа есть у всех?
— Непременно.
— И у негодяев, и у преступников?..
— Только она глубже спрятана.
Леденцов глянул на часы и встал.
— Ты куда?
— Искать глубоко спрятанные души.