– Ну уж точно не для здешних гончих, – заверил он ее, направляясь к кровати, где было сложено несколько кусков полотна. – Хотя собак бы не помешало хорошенько вычистить. Завтра я отправлю парочку парней на реку искупать их, если хочешь.
Дейрдре не знала, что сказать. То, как Пэган перескакивал сегодня из роли в роль, от внимательного мужа к толковому управляющему замком, приводило ее в смятение.
– Неплохо бы, наверное.
Он развернул полотенца, затем провел пальцами по поверхности воды, проверяя температуру.
– Тебе понравилась баллада?
– Что? – Как он может вести непринужденный разговор, когда в комнате все устроено, как в каком-то чертовом храме Венеры?
– Баллада Бонифация.
– А, да. – На самом деле она почти не запомнила песню. Та была такой длинной, а ее мысли были устремлены на другое.
Пэган протянул руку за каким-то пузырьком. Затем влил несколько капель в воду и размешал.
– Надеюсь, ты любишь лаванду. – Вернув пузырек на стол, он спросил, не поднимая глаз: – Тебе помочь раздеться?
Дейрдре колебалась так долго, что он наконец взглянул на нее.
– Нет. Сама справлюсь.
Сделав подбадривающий вдох, она принялась за дело настолько непринужденно, насколько это было возможно. В конце концов, она никогда не стеснялась своей наготы. Но почему-то, раздеваясь перед Пэганом, чувствовала себя крайне уязвимой.
Пэган повернулся, чтобы подбросить полено в огонь, и, тихонько напевая что-то, помешал угли, рассыпав сноп искр. Возможно, если она поспешит, ей удастся незаметно скользнуть в ванну, прежде чем он закончит играть с огнем в очаге.
Она так торопилась поскорее закончить с этим испытанием, что поскользнулась, ступая в ванну, и плюхнулась с громким всплеском, от которого Пэган вздрогнул, а вода выплеснулась через край, загасив несколько свечей.
Он усмехнулся, бросив несколько кусков материи на пол, чтобы впитали воду.
– Ты в порядке?
Она пыталась не покраснеть, но безуспешно.
– Как вода? Не слишком горячая? Не слишком холодная?
– Нормальная. – На самом деле это было божественно. Привыкшая купаться в пруду или мыться в лучшем случае в чуть тепловатой воде, Дейрдре обнаружила, что горячая вода – это очень приятно. Приходилось признать, что легко, будет привыкнуть к нормандским излишествам. Она уже чувствовала, как расслабляются ее одеревенелые мышцы, впитывая тепло, как рушатся защитные барьеры, а тревоги ускользают прочь, когда ароматные волны мягко плещутся о ее тело.
– Дай руку, – пробормотал он.
Она настороженно взглянула на него, но он вскинул брови – сама невинность.
Дейрдре неохотно дала ему руку. К ее удивлению, он всего лишь вложил кусок сарацинского мыла ей в ладонь.