– Считаешь, кто-то из своих?
– Уверен. Слишком все хорошо было продумано. Не случись там меня – и все, никаких концов бы не нашли.
Король задумался на миг, потом тяжело вздохнул:
– Кто-же тогда, по-твоему?
– А пес его знает. Очень многим смерть принцессы выгодна, ведь тогда – опять война. На это могли пойти ваши офицеры, которые, в общем-то, не против получать двойное жалование, ничем при этом не рискуя. Мог на это пойти кто-то из ваших советников с дочерью на выданье. В конце концов, ваш сын тоже заинтересован в таком варианте – все знают, что ему не особенно нравится мысль о женидьбе.
– Но тогда под подозрением и ты сам.
– Да, и я сам. В конце концов, я тоже в определенной степени заинтересован в войне. Или вон Таксфорд… Роджер, не обижайся, пожалуйста, но если бы ты не был болезнненно честным человеком, я бы тебя первого заподозрил. Короче, круг подозреваемых – десятки, если не сотни человек. Не исключено, что они объединились в группу, а может, в несколько групп. Кто знает…
Король надолго задумался, механически теребя в руках край парчовой мантии. Виктор вновь принялся за еду. Таксфорд покрутил в руке изящный серебряный ножик, с помощью которого он до того ловко расправлялся с мясом, и спросил:
– Слушай, а как твоя рана?
– А, – отмахнулся с набитым ртом Виктор. – Больше шуму, чем неприятностей. Костоправ сказал, ребра целы, а синяки да царапины – вещи приходящие и уходящие. Жить буду, надеюсь.
– Так! – Король стукнул ладонью по подлокотнику. – Что предлагаете?
– Меры принимать, – фыркнул Таксфорд.
– А какие меры? Я не вижу выхода, если мы никому не можем доверять.
– А ведь выход на поверхности, – закончив наконец жевать, Виктор всем корпусом повернулся к нему. – Принцессу надо выдать замуж, и причем как можно скорее. Если свадьба состоится, ее смерть в дальнейшем уже ничего не решит и ее оставят в покое. Думаю, дня три мы сможем ее оберегать.
– Кто мы?
– Я, сэр Таксфорд и вот этот парнишка, – Виктор кивнул в сторону Кэвина. – Больше я сейчас никому доверять не могу. Таксфорд-же, как я уже говорил, честен до идиотизма, а мальчик уже доказал, что готов ради принцессы на смерть. Это, знаете ли, дорогого стоит.
– А твои мальчики?
– Кто сказал, что они не замешаны? Нет, моих учеников, конечно, не купишь, но, в конце концов, среди них немало юных идеалистов, мечтающих прославиться на поле брани. Так что, из самых лучших побуждений, многие из них искрошили бы принцессу в мелкие кусочки и, со своей точки зрения, поступили бы честно и правильно.
– А люди сэра Таксфорда?
Виктор молча сунул руку в кожаную сумку, стоящую около его стула, выудил из нее тяжелую рыцарскую перчатку и протянул ее Таксфорду: