Красный глаз незнакомца уперся в лицо майора. Словно не замечая, он локтем отстранил Ивана и вплотную продвинулся к группе командиров. В залитой кровью шинели, с кровавой коростой на лице, с отросшей седой щетиной на подбородке и на левой, незабинтованной щеке, с гранатой за поясом и с наганом, рукоятка которого торчала из-за борта шинели, он выглядел как какой-то «неистовый партизан» эпохи гражданской войны, но его лицо, а главное — голос и манера говорить чем-то показались Ивану знакомыми.
— Что вы ко мне привязались? — досадливо, с прежней сухостью огрызнулся майор. — Кто вам позволил подсказывать мне мои «прямые обязанности»?! Мне они лучше известны!..
Но «неистовый» не сдавался:
— А вы что, по этим самым «законам войны», о которых вы говорите, поддались панике, что ли, товарищ майор? Разгружать надо мост, вот что делать! — почти прикрикнул он на майора.
Вся группа молоденьких командиров теснее окружила майора и его внезапного собеседника.
— Не знаю, как вас по званию... Я не начальник колонны, не трактор и даже не тракторист! — резко и несколько издевательски оборвал майор незнакомца.
— Я полагаю, товарищ майор, что вы командир Красной Армии, мне показалось, что вы должны быть коммунистом, — сказал одноглазый. — Я считал, что в такой обстановке...
— А вы меня не учите, в какой обстановке! — окриком перебил майор. — Я, к сожалению, в такой обстановке, в которой любой прохожий без знаков различия лезет учить старшего командира! Нечего сеять панику! Орудийный расчет исполняет свой долг — разгружает с моста орудие. А вы что?!
— Время уходит, товарищ майор, — вдруг сбавив горячность, сказал одноглазый. — Вон на пригорке колонна танкеток — вы бы им приказали спуститься и разом всем взять орудие на буксир.
Он указал на те самые танкетки, которые Иван заметил еще раньше. Теперь их водители стояли кружком, все что-то энергично жевали и в очередь отпивали все из одной «круговой» фляги спирт или водку.
— Я им не начальник. У танкеток есть свой командир, только он им и может приказывать. Поняли? — отозвался майор, поглядев туда же.
— Понял... Но если...
— Я больше вас не держу, вы свободны! — отбрил майор с видом неоспоримого превосходства.
Одноглазый оглянулся. В окружающих командирах он не увидел к себе сочувствия.
Иван, избегая встречи с его взглядом, отвел глаза и ощутил, что почему-то краснеет...
«Партизан» сделал резкое движение.
— Эх! — воскликнул он громко и хрипло и вдруг тихо и с укоризной добавил: — Товарищи командиры!..
Он отвернулся и решительно зашагал на пригорок, к деревне, куда уходила пехота.