— Вы хозвзвод? — поинтересовался Балашов.
— Зенитная батарея, не видишь?
— И пушки все целы? — недоверчиво спросил Иван, который только что на дороге со всех сторон слышал жалобы об утрате техники.
— Да мы же на огневой! Ты разуй-ка глаза! — даже обиделся старшина.
Только тут Иван разглядел между деревьями замаскированные стволы зениток, а в стороне, под ветвями елок, снарядные ящики.
— Недавно на фронте, товарищ старший сержант? — спросил старшина, угадав новичка по облику или поведению Балашова.
— Только что отозвали из ополчения в действующую дивизию. Да в тот же день, как я прибыл, и началось вот такое...
— Ничего, старший сержант, ты духом не падай, уж такая эта война! Нашему дивизиону уже два раза случалось беды хлебнуть!
— После таких переделок многие части на формировку отводят в тыл. У меня земляк один после Минска два дня с женой дома прожил! — с завистью вставил повар.
— Воздух! — раздался предупреждающий голос с вершины березы.
— Воздух! — повторилось, как перекличка, по ближним и дальним кустам.
— Густо фашист идет нынче! — заметил кто-то.
— К орудиям! К бою! — послышался властный голос.
Низкий, давящий гул, вибрируя, стелился над дорогой и над опушкой леса.
Фашистская эскадрилья бомбардировщиков с наглой беспечностью низко плыла вдоль дороги, по-хозяйски выбирая мишень для бомбежки. Видно, гитлеровцы не торопились сбросить свой губительный груз с малым эффектом. Они искали самое большое скопление людей и техники. Конечно, они хотели бомбить также и самую переправу.
Автомашины мчались через мост уже под пулеметным огнем мелькнувших почти на бреющем полете фашистских штурмовиков. Водители машин стремились проскочить, пока цела еще переправа, казавшаяся обреченной на гибель.
Но вот бомбардировщики нависли над самой переправой, и по противоположному берегу все, что могло, потекло в стороны — маскироваться...
Гул самолетов, гудки, крики сливались в сплошной невыразимый рев.
Иван не слышал команды, отданной в трех десятках шагов от него, почти рядом с кухней, возле которой он только что ел. Зенитная батарея грянула внезапно и оглушила его. И тут же разом, со всех сторон, по обоим берегам, загремели зенитные орудия, затрещали сплошным рычанием зенитные пулеметы. Одна из нависших наглых желтобрюхих акул покачнулась в воздухе, почему-то осела на хвост, запрокинулась на спину и вдруг ринулась штопором в лес за мостом. Оттуда взметнулось пламя, и грохнул взрыв.
Остальные пикировщики как ни в чем не бывало продолжали развертываться на цель, вздымались над переправой, будто карабкались на невидимую гору. И вот первый из них как бы клюнул воздух, от него отделилась черная точка, раздался свистящий пронзительный вой и грохот. Бомба попала в самую гущу машин. С черным фонтаном земли оттуда взметнулись пламя и дым. От машин загорались другие машины, ревели сигналы автомобилей, ревели нескончаемо длинно, кричали люди...