— Я с вами, — робко сказал Игнат Мыльников, рослый, костистый парень с острыми скулами. — Вот ей-богу, ребя, за пайком пошел! Ведь нутроба по пище истосковалась... Уж очень велик я у матери вырос, всю жизнь не могу нажраться досыта! А тут гад «чиста душа» как начнет говорить, что у власовцев густо кормят...
— Привадил тебя на паек, как чебака на парено жито!
— Вон сколь нас в лесу легло с голоду в ямы! Может, всем надо было в германцы наняться!
— У-у, проститутки, гады! — гудела толпа в дверях. «Освободители» угрюмо молчали.
— Пошли, братва! — настойчиво кликнул Цыган и решительно направился к выходу.
Митяйкин, Бондарев, Мыльников, виноватые, будто побитые, но прощеные псы, опустив от стыда головы, пошли вместе с толпою вон из барака.
— «Русскую освободительную» махорочку закуривай, братцы! Налетай, налетай! — на весь лагерь по-базарному выкрикивал Сенька.
Ото всех бараков оживленно сходились пленные закуривать даровую «освободительную» махорку. Сбежавшие из барака «освободители», принятые обратно в общую семью, стыдливо терпели со всех сторон брань, тычки в шею, насовывание пилоток на самый нос и другие знаки презрения, понимая, что это слишком дешевая цена за позор, которым они покрыли себя и товарищей. Выложив на барачные столы свои полупачки махорки, они были довольны хоть тем, что эта вещественная улика их постыдного покушения тает с каждой закруткой.
Наутро старшому «добровольческого» барака с его соратниками пришлось под градом насмешливой брани отмывать сплошь вымазанную калом барачную дверь. Их за ночь осталось лишь четверо.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Утром Юрка, едва уйдя к Балашову в карантин с заказанными накануне медикаментами, тотчас, запыхавшись, прибежал назад в ТБЦ, как звали теперь туберкулезное отделение лазарета.
— Емельян Иваныч... — прерывисто дыша от волнения и быстрой ходьбы, сказал он, — в карантине у Балашова сидят санитар и фельдшер из центрального рабочего лагеря. Привезли больных... С фельдшером я учился. Малый во! — по своей манере выставил Юрка большой палец. — Можно им дать «аптечки» о Коминтерне и против Власова?
— Не провалятся? — остерег Баграмов.
— Люди-то взрослые! — успокоил аптекарь. — И еще они просят карту и парочку компасов...
— Думаешь, Юра, у них тоже есть организация? — спросил Емельян.
— Как знать! Ведь не спросишь! Вдруг бы он спросил у меня... Я хоть и верю ему, а не смог бы сказать! Поживем — разберемся!
— Ну, дай им, что просят, — согласился Баграмов.
Юрка исчез...
До сих пор ТБЦ-лазарет связался только с двумя небольшими командами, куда уже дали карты и компасы. Баграмов догадывался, что в центральном рабочем лагере тоже есть подпольная организация, но проверить было надежнее всего, именно проявив доверие первыми.