Установить связь с подпольем других лагерей, почувствовать локоть соседа, — это было бы хоть каким-нибудь началом активного противопоставления фашистскому режиму советской организованной силы.
— Старик! Кого они привезли из центрального, знаете? — выпалил Юрка, снова войдя через час в аптеку. — Смотрите! — воскликнул он, точно фокусник, устроивший ловкий трюк.
Баграмов взглянул и изумленно вскочил:
— Никита!
У двери аптеки стоял Батыгин.
— Попались все-таки, значит, ребята? — после горячих объятий сказал Баграмов. — А Генька где же?
— Генька?.. Нет Геньки. Думаю, что погиб, погиб по-солдатски, с честью, — печально сказал Батыгин.
— Ну что же, садись, расскажи. Есть что рассказать-то? Может, еще кого кликнуть?
— Лучше такие вещи не распространять. Хотя похвалиться охота, конечно, а нельзя... Я понимаю, что отчитаться должен, только очень секретно...
— Батюшки-матушки! — усмехнулся Баграмов.— У нас ведь и все секретно! Ну давай, позовем еще Муравьева, Юра!.. Да кто вас готовил к побегу? Кумов? Ну, Кумова...
Еще через час, когда немцы ушли из лагеря, Батыгин повел рассказ о своем побеге.
Хотя весна была ранняя, но Батыгин и Генька все-таки просчитались — они все же поторопились выйти из лагеря. На отдыхе, лежа на земле в каком-нибудь укрытии, даже в ватниках, поддетых под шинели, они дрожали от холода, а шагать в этой сбруе было жарко и тяжело. Беглецы «на глазок» считали, что за ночь от проходят километров по двенадцать — пятнадцать. Когда небо начинало розоветь на востоке, они присматривались к окружающему и в предрассветном сумраке намечали местечко для дневки. Ночи были уже много короче дней, поэтому поневоле приходилось дольше лежать и меньше идти. За день они хорошо отдыхали.
Одну из дневок, уже недели через две, они выбрали возле железной дороги, в штабелях готовых стандартных частей для бараков, — точно в таких штабелях, какие лежали и здесь, возле лагеря ТБЦ.
В рассветной мгле не было видно ни часового, ни сторожа. Стараясь не загреметь, они осторожно переложили несколько досок, брусьев и реек и забрались в образовавшееся пространство. Оба лежали на этот раз не на земле, а на досках, со всех сторон защищенные штабелями строительных материалов.
Штабеля были расположены метрах в полутораста от станционной платформы, на которой недолгое время спустя появились утренние пассажиры.
У вокзальчика просыпалась жизнь. Считаясь с возможностью близкого соседства людей, беглецы условились спать по очереди.
Поезда шли часто, каждые десять — пятнадцать минут. Тяжело груженные поезда двигались с запада на восток. С востока на запад прошел санитарный, — обвязанные грязными и кровавыми бинтами немцы высовывались из окошек. К востоку на платформах везли орудия, цистерны с горючим, катились тяжелые запломбированные вагоны...