- Ну, чего там? - Ваське очень не хотелось выбираться из постели. За окном крепчал морозец, убаюкивающе мела поземка...
- С Дядей нелады.
- Плачет?
Проницательность Рослякова смутила приятеля:
- Ага. Плачет.
- Опять, наверное, где-то втихаря обкурился?
- Не похоже. - Виктор вздохнул. - Сидит в туалете, на подоконнике. Ногтем штукатурку царапает.
- Нашел занятие в три часа ночи... И, главное - место! - Васька выругался, потянулся и вновь с размаху влип физиономией в подушку.
- Ты чего? Эй?
Виктор прислушался к звукам, доносящимся из уст приятеля: нечто среднее между колесным скрипом и сопением тринадцатилетнего пса-пекинеса.
- Вот мудак! Опять спит...
Виктор решительно потянул на себя одеяло:
- Вставай!
В ответ Росляков только вяло отмахнулся, причмокнул губами и произнес:
- Сходи сам к нему, Витек. Пусть он тебе расскажет. А я это... Я то, что он тебе расскажет уже раз девять слышал.
... На территории исправительно-трудовой колонии УВ 14/5, где уже больше полутора лет просидел осужденный Рогов безраздельно властвовала длинная, зимняя приамурская ночь.
Помещение шестого отряда мало чем отличалось от обычной солдатской казармы. Довольно вместительное помещение - человек на сто.
Ряды металлических двухярусных коек вдоль стен, возле каждой прикроватная тумбочка, кое-где даже коврики. На стенах - декоративные цветы в горшочках, чеканка местного изготовления...
Администрация не против - пусть висят, глаз радуют.
Пробираясь впотьмах, Виктор изо всех сил старался не задеть о какой-нибудь стул или табуретку.
Сразу за кладовой и туалетом находилась отдельная комната, предназначенная для воспитательной работы с контингентом.
Здесь имелось все необходимое для скорого и надежного перевоплощения осужденных в людей если и не совсем новой формации, то хотя бы просто не опасных для общества. Деревянная трибуна, покрытая бесцветным лаком, герб, кумачевый стенд с портретами Политбюро в полном составе и отдельная экспозиция, посвященная Железному Феликсу.
Но главное - в комнате находился телевизор, единственная постоянная связь зэков с внешним миром.
Вообще же, колония по своему жизненному укладу являла собой некий нонсенс.
Не имелось в ней ничего общего со сложившимися стереотипами. Полтора года - немалый срок, но даже за это время Рогов так и не разобрался до конца, прав ли был авторитетный сосед по камере Толик, назвав её когда-то "красной".
В учреждении УВ 14/5 режимные установки и воровские законы переплелись между собой столь тесно, что казалось - зоной попеременно правят то "хозяин" в погонах, то "смотрящий" вор по кличке Булыжник.