– Я беспокоюсь за вас, – сказала она. – Не надо было мне затевать всего этого. – И уже сев в такси, спросила через окошко: – Иан, вам хочется, чтобы я ничего больше не предпринимала? Просто взяла и поставила точку?
– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Я этого не хотел бы.
Отлично. Но ее беспокоило и другое:
– Иан, а ваша жена? Что она думает о моей роли в этой истории? Простите, но я не могу не гадать о ее отношении к нашим встречам. К тому, например, что вы сегодня вдруг сорвались и поспешили ко мне в бар.
– Я не сказал ей о нас, – ответил он, отводя взгляд. – Ничего не сказал обо всем этом деле.
– Это разумно?
– Возможно, и нет. Но приходится иногда лгать любимым или что-то скрывать от них. Именно потому, что они любимые.
Изабелла заглянула ему в глаза. Да. Он прав. Она кивнула на прощание и отодвинулась от окна. Он прошел к следующему такси, открыл дверцу, и обе машины плавно влились в поток текущего по улице транспорта. Изабелла откинулась на сиденье и, прежде чем машина свернула на Лористон-плейс, посмотрела в конец Форрест-стрит, словно предполагая увидеть выходящего из-за угла Грэма. Но его не было, и она отругала себя за не в меру разыгравшееся воображение. Зачем Грэму преследовать ее? Он ни в чем не виновен. Просто она раздражает Грэма тем, что расстраивает его подругу. Легко можно представить себе, как он говорит приятелю: «Какая-то идиотка, из числа так называемых медиумов, страшно расстроила Роуз. Знаешь, есть люди, которым все время неймется, и они вечно лезут в чужие дела. Так вот это именно такая дамочка».
Изабелла уселась поудобнее. Более всего ее сейчас тревожило вот что: а удивился ли Грэм, когда, повернув голову, встретился с ней глазами в баре на Санди-Белл?
Грейс внесла утреннюю почту в кабинет Изабеллы. Почтовых отправлений было больше, чем обычно, и, выстраивая на столе башни из писем и бандеролей, Грейс состроила гримаску.
Изабелла тяжело вздохнула. Оставь она дом хоть на время, завалы почты росли бы катастрофически. И бандероли заполнили бы одну комнату за другой.
– Грейс, а что, если я уеду? Что, если я отправлюсь… – Она не договорила. Решившись, ну, почти решившись на поездку по Шотландии с итальянцем, да еще и не как-нибудь, а в «бугатти», она была пока не готова сообщить об этом Грейс. Да, пока не готова.
– Двадцать пять писем, – объявила Грейс, – я их пересчитала. Десять рукописей. Подумать только – десять! Четыре бандероли с книгами, одна жутко толстая. А еще одиннадцать фирменных конвертов, три, по-моему, со счетами.