Весной после визита Артура к Кловису Бедивер уехал на континент, чтобы представлять нас при тамошнем дворе и присматривать за безопасностью границ Бретани.
– Он всегда был моим лучшим дипломатом, – заметил Артур, когда однорукий воин помахал нам на прощание с палубы судна, отплывающего от шумной лондонской пристани.
Кроме Мерлина, твой самый верный друг, подумала я. Именно такой посланник нам и нужен был на континенте, где после выходки Гавейна с римским послом о нас сложилось совсем не лестное мнение.
– После отъезда Бедивера Мордред места себе не находит, – заметил Ланс неделю спустя.
Мы были в саду императорского дворца, и я пыталась отформовать грушу у развалин южной стены. Я чтила обет, данный богам, и позволяла бретонцу сохранять между нами ту дистанцию, которая была угодна ему. Он казался тише и задумчивее, чем перед исчезновением, но между нами по-прежнему существовало доверие и взаимопонимание. Лучшего друга или вернейшего защитника нечего было и желать. И хотя наша любовь по-прежнему теплилась, мы оба вели себя очень осторожно, чтобы не позволить вспыхнуть страсти.
– Я подумал, что Артур мог бы принять участие в воспитании Мордреда, – добавил Ланс.
– Мне бы этого тоже очень хотелось. – Я отошла назад, оглядела наш труд и вздохнула: – Несбыточная мечта… рассчитывать, что Артур признает мальчика.
– Что ж, в этих обстоятельствах это, может быть, и понятно, – как всегда, Ланселот говорил уклончиво. Поведал или нет Артур секрет рождения Мордреда своему помощнику – об этом темноволосый бретонец никогда не говорил прямо.
Я кивнула, вспомнив, что ответил мне муж, когда я впервые упрекнула его за то, что он не интересуется сыном: «Ах, девочка, не проси меня быть всем для каждого, и я не потребую этого от тебя». Винить лучшего в западных землях короля за то, что он недостаточно хороший отец, наверное, неразумно.
– Может быть, мне удастся восполнить пробел, – предложил Ланс. – Поскольку Гарет вот-вот станет воином, мне потребуется новый оруженосец, а Мордред подает лучшие надежды, чем его брат, и жаль будет, если его образование оборвется и он не сможет стоять рядом с верховным королем.
Таким образом Ланселот стал наставником моего приемного сына. Наблюдая, как он помогает мальчишке оттачивать удар, править клинок или поправлять лошадиную сбрую, я думала, уж не мечтает ли Ланс о том дне, когда его собственный сын Галахад подрастет для таких уроков.
По окончании встречи рыцарей Круглого Стола в Лондоне поженились Линетта и Гарет. Нимю благословила невесту так же, как благословляла меня перед нашей с Артуром свадьбой, а Катбад, который стал теперь своим человеком при дворе, руководил церемонией. Мы распахнули ворота дворца для всех желающих, поскольку конюший был в Братстве любимцем, а отец Линетты – хранителем земель, и каждый в Лондоне мечтал стать другом невесты.