Пока они осматривали владения, Гавейн заметил, что за ними следует юноша – выше, чем остальные здешние люди, и не такой темноволосый. Он был внимателен, даже изыскан, и Берсилак обращался с ним как с членом своей семьи. Гавейн потихоньку спросил его о парне, хозяин пожал плечами:
– Это Гингалин. Выходец из северной ветви Номадийского клана, в котором люди до сих пор переходят за своими животными от пастбища к пастбищу. По его виду похоже, что он полукровка: наверное, его мать совратил какой-нибудь пикт, или в ночь летнего солнцестояния она сошлась с шотландским землевладельцем. Как бы то ни было, его отправили к нам, чтобы он учился вести себя цивилизованно, и мы приняли его в семью, как своего.
Вечером Берсилак предложил Гавейну пойти с ним на следующее утро на охоту, но воин был все еще слишком утомлен путешествием и не забывал, что у него остался единственный день перед дорогой в часовню. Поэтому он попросил разрешения остаться дома. «Удачная мысль», – признал хозяин и препоручил его заботам жены.
– Но, чтобы ты не подумал, что я о тебе забыл, – добавил с усмешкой Берсилак, – обещаю вечером подарить тебе все, что наловлю за день. Но и ты должен сделать то же самое для меня, – в его глазах светилось добродушие, и, разговаривая, он тянул себя за мочку уха. – Что бы каждому из нас ни встретилось, он должен отдать это другому. Ну, как?
Древние славятся своим пристрастием к играм и забавам, и, решив, что таков обычай здешних мест, Гавейн, учтиво поклонившись, согласился с условиями.
В ту ночь он спал беспокойно. В сновидениях его преследовал образ Зеленого Человека и мучила мысль о номадийской королеве, с которой ему пришлось так давно расстаться. Ее он искал, а Зеленый Человек охотился за ним. Они неслись по страшной равнине, и воин потел и вертелся на матрасе, пока с криком не проснулся и не сел, стараясь сбросить с себя кошмар.
– И тогда я увидел жену Берсилака. – Рыжеголовый воин помедлил и поднял глаза к потолочным балкам – они блестели то ли от слез, то ли от воспоминаний. – Она стояла у окна в моем закутке, и, когда отодвинула тяжелую занавесь, комнату заполнил яркий утренний свет.
– Что за чудный день, – воскликнула она, бросаясь ко мне с протянутыми руками. В ней были все прелести жизни, которую я должен был так скоро потерять. И мне захотелось обнять женщину, чтобы увериться, что в тот миг я еще не умер. Поистине, мне оказалось не так-то просто сдержать желания нас двоих.
Последовала долгая пауза, потом принц оркнейский вздохнул и допил эль.
– Положение было не из приятных. Как христианин, я не мог лечь в постель с женой приютившего меня человека. Но когда я отказался от нее, женщина стала меня упрекать, напомнив, что я нарушаю клятву приходить на помощь всем дамам. Поэтому я испытал огромное облегчение, когда она рассмеялась и, обратив все в шутку, повернулась, чтобы уйти.