Внезапно он расслабился и, оставив кожаный ящик с картами, подошел ко мне. Крепко взял за плечи, вгляделся в лицо.
– Знаешь, девочка, я стараюсь делать все, что могу. На этот раз я отправляю парня самостоятельно. Никто не станет за ним приглядывать. Я хочу доверять ему. И, может быть, смогу, когда он докажет свою верность. Тогда я буду общаться с ним как мужчина с мужчиной, без посторонних.
– Хорошо бы, – проговорила я. – Он по-прежнему хочет тебе угодить.
– Ах, да все мы делаем все, что можем, – вздохнул Артур и снова отвернулся к картам. – Клянусь, если это задание пройдет хорошо, я назначу его на более важный пост.
Я обрадовалась его обещанию:
– Замечательно, дорогой. Будет хорошо и тебе, и ему.
И вот Артур отправился с Паломидом на юг, Мордред поехал к Бристольскому побережью, а я осталась управлять домом в Камелоте. И никто не мог себе представить, какой хаос вызовет это маленькое путешествие.
День мне нравилось начинать в саду. Я пропалывала грядки, подрезала деревья и кустарник, и это мне давало возможность соприкоснуться с землей, из которой я черпала силу и спокойствие. Час или два я ощущала внутреннюю целостность, которую невозможно почувствовать в суете двора, и старалась восстановить душевное равновесие, всегда исчезавшее, когда уезжал Ланс. В такое время я всегда мысленно переносилась в Джойс Гард и надеялась, что бретонцу там ничто не угрожало.
– Миледи!
Крик внезапно расколол тишину и нарушил окружавшую меня атмосферу спокойствия. Я резко повернулась и вгляделась в фигуру человека, который, точно пьяное пугало, шатаясь, брел по тропинке. Одежда была разодрана, ужасная гримаса исказила лицо.
– Мордред? Мордред, что случилось? – воскликнула я, когда он, запнувшись, остановился передо мной.
Юноша так жадно хватал ртом воздух, что все его тело сотрясалось. Обуреваемое неизвестно какими демонами, лицо осунулось и было искажено, в тени впалых глазниц дико блестели глаза. Борода, его юношеская гордость, растрепана и в грязи, все лицо и руки в ссадинах.
– Так это правда? – выкрикнул он. Леденящее предчувствие закралось в душу. Я сделала ему навстречу шаг.
– Что правда?
– Что король Артур – мой отец.
Вокруг все затихло. Даже земля замерла и перестала дышать. Я потянулась, чтобы взять его за руку, но кисть безжизненно повисла на полдороге, и, скованная ужасом, я смотрела на приемного сына.
«Только не это, – умоляла я, – все что угодно, только не это». Но мое молчание было достаточно красноречивым, и он бросился прочь, как будто, убежав от меня, мог ускользнуть от правды. Но внезапно повернул обратно и от горячей мольбы перешел к обвинениям.