– В таком случае грааль внутри каждого из нас? – спросила я, помня то, о чем пыталась мне рассказать Богиня.
Секунду араб изучал мое лицо, пытаясь прочитать на нем, как много значения я придавала своему вопросу.
– Исключительно. Это сущность естества каждой личности. И поэтому каждый откроет для себя разное. А что они сделают с найденным, зависит от их искренности. Искренности… по отношению к миру и самим себе. Действия честного человека – естественная реакция на движения его души, как тень от дерева. В конечном счете связь между истинной природой человека и тем, как он живет, определяет, сумел ли он найти свой грааль. К сожалению, все мы склонны себя обманывать – видим правду, но называем ее другими именами. В определенном смысле, – заключил он, и его глаза сверкнули соколиным взором, – познать себя до конца – это первейшее испытание, которое ставит перед нами бытие, и не всякий способен его выдержать.
Паломид учтиво улыбнулся и поднял свой бокал.
– За все наши испытания. Да хватит у нас честности взглянуть на то, что мы обнаружили, и смелости, чтобы это принять.
Я улыбнулась в ответ, благодарная за то, что он поделился со мной своими мыслями, но, как всегда, слегка сбитая ими с толку. И к тому же я понимала, почему монархи так редко оказываются философами: у нас столько в голове практических забот, что вовсе не остается места для сложностей, которыми так любит наслаждаться Паломид.
…Даже в последние дни здесь, в камере, у меня не хватало времени для философствования. Для воспоминаний – да. Но не для размышлений, к каким привыкли Паломид и Ланселот. Наверное, как и поиски грааля, это не у всех в судьбе.
– Я часто думала, а почему ты не отправился на испытание? – спросила я Гарета, и по его лицу пробежала легкая тень.
– Часть моей души желала этого, миледи. Но Линетта должна была скоро рожать, и я не решился ее оставить. К тому же постоянно возникает то одна проблема, то другая, и на все не хватает времени. А сейчас мне кажется, что, наверное, так было и лучше. – Он тяжело вздохнул, как человек, который размышляет, не совершил ли он ошибки. Потом встрепенулся. – Дрова кончились. Сказать стражнику, чтобы принес еще?
– Почему бы и нет? – Я знала, что до утра мне уснуть не удастся.
Пока приглушенно скрипели дверные петли, я отошла к окну, открыла ставни и взглянула в небо своего детства.
…Просторный, высокий северный небосвод.
Он всегда мне казался богаче – синева глубже, ночь чернее, – чем тот, что укрывал юг. Свежий ветер разогнал облака, и теперь, когда зашла луна, белые звезды засверкали с новой силой. Что-то около часа осталось до рассвета.