Так пришли мы к идиллии любви, в которой себе вечно отказывали. Руки Ланса, как руки скульптора, творили меня, сглаживали формы, вызывали к жизни желание: от груди до бедер я отзывалась на его прикосновения, выгибаясь, как кошка, которая хочет, чтобы ее ласкали.
Волна за волной нас охватывала страсть, пока я не начала таять в его руках и меркнуть, словно солнце на закате. Нас обволакивал приятный нежный туман, а наши губы все еще соприкасались, поглаживая, покусывая, иногда отрываясь друг от друга, и с неотвратимостью летящего на пламя мотылька соединялись вновь. Кожа сделалась горячей и одновременно холодной, как лед. Все во мне дрожало, поднималось навстречу его прикосновениям, как цветок, раскрывающийся солнцу.
И когда я рванулась ему навстречу, погружаясь, утопая в сердце звездного неба, у нас обоих вырвался бессознательный стон.
Потом, задремав на его руке, я почувствовала себя бабочкой, легко и вольно порхающей на свежем ветерке. Изольда как-то хотела мне рассказать о непередаваемом восторге встреч с Тристаном, а я, завидуя ее любви, не желала слушать. Теперь я до конца поняла королеву Корнуолла. Мы могли бы существовать с Лансом и без этого, но теперь я бы не назвала такую жизнь полной.
– Ты счастлив? – я повернулась, чтобы посмотреть на любимого.
– М-м-м, – подтвердил он. Глаза его были закрыты, но пальцы поигрывали завитком моих волос. – А ты?
Я с готовностью закивала головой.
– И представить себе не могла…
И это было правдой. Раньше я ничего подобного не испытывала. Но вдруг я пожалела, что сказала это. Звучало так, будто я сравнивала Ланса с Артуром.
– И я тоже, – вздохнул Ланс, и его легкий тон заставил меня забыть о смущении. – Можно попробовать как-нибудь еще разок, – он рассмеялся, открыл один глаз, но головы не повернул.
– Неплохое предложение. – Я села и, потягиваясь, закинула руки за голову. Даже не оглядываясь, я чувствовала, что он ласкает меня глазами. Повернувшись, увидела, как пристально он смотрит на меня.
– Одевайся-ка, леди, пока я снова не накинулся на тебя.
Я пихнула его под ребра, и мы, сбросив половину лет, смеясь, покатились, как дети. Наконец, запыхавшись, замерли, и Ланс медленно покачал головой:
– Как чудесно признаваться тебе в любви, и не только на словах.
Неизвестно, как долго мы еще пробыли бы там, но Инвиктус принялся рыть копытом землю, напоминая, что он тоже проснулся.
– Похоже, старина считает, что нам лучше отправляться, – со вздохом заметил Ланселот.
То ли от того, что рухнули былые ограничения, то ли потому, что мы радовались, что остались живы, но следующая часть путешествия показалась нам скорее приятной, чем трудной. Мы шли к Варкворту по изменчивому руслу Тайна, минуя заводи с водоворотами, быстрины, мшистые скалы и леса, окаймляющие берега. Мне нравилась переливчатая песня реки, и поэтому я с сожалением расставалась с ней, когда мы поднялись вдоль ручья, который назывался Ридом, и направились к покрытым вереском болотам.