Ночь накануне (Лукьяненко, Кивинов) - страница 206

Тишину комнаты и далекий шум двора разрезал переливчатый свист — жесткий и требовательный. Не успев толком удивиться, я вскочил и начал икать трубку. Телефон свистел настойчиво, звук носился по комнате, отражаясь от стен, но совершенно не ясно было, откуда он идет. Я скину с кресла одежду, перелопатил хлам на компьютерном столе, разбросав по полу диски, заглянул под кровать и обшарил подоконник — трубки не было. Наконец звонок смолк, и только тут я ее обнаружил на батарее. Вдохнув, я поплелся в коридор, чтобы повесить ее на базу, но в этот момент трубка зазвонила снова — видно звонивший был уверен, что здесь ему обязаны ответить.

— Слушаю, — произнес я.

— Русаков Петр, — констатировала трубка приятным уверенным голосом. Голосом человека, который хорошо знает свое дело.

— Да, это я.

— Говорит Тимур Тяжевский, — сообщила трубка и вежливо оставила мне паузу на размышление.

— Кто-кто?

— Тимур Тяжевский. В «Fire Mission» я бьюсь под ником Бригадир…

— Бригадир? — изумился я. — Сам? Обалдеть. Привет, Бригадир! Что-то тебя неделю уже не видно! Нас без тебя даже теснить стали из района, меня вот сегодня какая-то сволочь…

— У меня были дела, — веско перебил Тимур, и сразу стало ясно, что у такого человека действительно бывают дела. — Ты можешь сегодня встретиться?

— Сегодня… — удивился я. — А ты из какого города?

— Мы все из одного города. И ты, и Фокус, и Берта.

— Ты знаешь Фокуса и Берту? — удивился я.

— Сегодня всей бригадой познакомимся. В полдень буду ждать вас у почтамта. Есть дело.

— А что за дело?

— Правое дело. Тебе понравится. Надень удобные ботинки, придется много бегать.

— А куда бегать-то? — Я недоуменно качнул ногой, и кресло повернулось. — Мне сегодня вообще-то во второй половине дня надо успеть съездить…

— Всюду успеешь, — ответил Тимур. — В двенадцать жду у почтамта.

Я выключил пиликающую трубку, задумчиво потянулся, прошелся по комнате взад-вперед. Ныли занемевшие мышцы. Я остановился перед грушей и ударил несколько раз — с левой, с левой, с правой, а затем с локтя.

* * *

Снова прихватил морозец, и черные «бегинсы» хорошо скользили по льду. В наушниках-клипсах ревели зашкаливающие электрогитары «Muse» Я разбегался, бросал обе подошвы на тротуар как на сноуборд и катился несколько метров, балансируя руками и объезжая редких прохожих. Разбегался снова — и опять катился. Холодок забирался под кожанку и был таким бодрящим, что тело просило хоть разок броситься на тротуар, сгруппировавшись, перекувырнуться, перекатиться плечом по этому ледку, засыпанному тонким снежком, чтобы в следующую секунду вскочить и бежать дальше. Но вокруг шли медленные серьезные прохожие, и я стеснялся.