Тем временем девчонка принесла миску с двумя дымящимися кусками мяса и плошку с рыбной похлебкой. Пока Рууд пытался не подавиться слюной, откусывая крысятину, она вернулась с глиняной кружкой пива и села напротив. Что, она так и будет тут сидеть и на меня таращится?
Рууд расправился с мясом и, уплетая похлебку, нет-нет, да и посматривал на белокурую девчонку.
— Как тебя зовут-то, — он отодвинул пустую плошку и, обхватив ладонями кружку, отхлебнул пива.
— Маша.
— Хм. Странное имя. Масшя. Ты с востока?
— Да.
— Из пшекии что ли?
— Э-э, ну да.
— Будешь? — Рууд пододвинул к Маше наполовину не допитую кружку и зевнул. После сытного обеда Руду захотелось спать.
— Не откажусь, — она быстро допила пиво и, схватив его за руку, потащила к неприметной двери в углу.
— Куда это мы? — язык у мальчика еле ворочался.
Рууд проснулся оттого, что кто-то гладил его по голове. Возле него сидела Маша. Заметив, что мальчик открыл глаза, она устроилась рядом с ним. Некоторое время они лежали в тишине, которую нарушало только равномерное щелкание какого-то механизма прежних, висящего на стене напротив.
— Что это такое?
— Часы. Яап научил меня считать по ним время, как это делали прежние.
— А зачем они считали время?
— Зачем они — не знаю, но мне нужно считать время, чтобы… ну чтобы не задерживаться здесь дольше положенного.
— Ты все время говоришь Яап. Разве он не твой отец?
— Он мой приемный отец. Яап взял меня к себе, когда мама умерла.
— А отец?
— Отца совсем не помню. Да и не рассказывала про него мне мама. А вот про деда она мне много рассказывала. Очень он любил мою бабушку. Ее Ксения звали. Она в Амстердаме на улице красных фонарей работала. А потом, когда война началась, Амстердам за три часа затопило. Дед с бабкой спаслись. Все-таки он военным был. Потом они сюда переехали. У них такая любовь была. Он ее все время так ласково звал. Ксюша.
— Ксусча, — попытался повторить Рууд. — Все бы вам девчонкам про любовь, — проворчал он.
— Да. А что? Вот дедушка ее так любил. Когда она умерла, он даже в монастырь ушел. Мама с ним не пошла. Она…
— Постой. Как твоего дедушку звали?
— Хендрик. А что?
Рууд промолчал. Он долго изучал узоры на обшарпанном потолке, а потом повернулся к Маше и стал гладить ее по голове.
— Так что ты говорила, твоя мама? — через некоторое время спросил Рууд.
Она на Врееденордплайн работала. Как и бабушка. Жить как-то надо было.
— А что она делала?
— С мужчинами за байеры была, — ответила Маша и вдруг, словно что-то вспомнив, прижалась к мальчику и неожиданно просунула руку в его штаны.
Рууд чуть не подпрыгнул от неожиданности.