Возница обернулся и всмотрелся в пассажирок.
— Это же та актриса, да? А кого я однажды вез... Как же его звали? Итальянский певец без яиц...
— Синьор Фидели? — предположила графиня, говоря о знаменитом кастрате, который недавно покорил город своим искусством.
— Точно, это он. Приятный тип. И чаевые дал хорошие.
— В самом деле! — Графиня наблюдала, как Элпью считает разложенные на коленях пенни.
Когда они подъехали к церкви, графиня выглянула наружу. Несмотря на моросящий дождь, люди уже толпились вокруг крытого прохода на кладбище. Элпью выбралась из кареты и посмотрела на кучера.
— Сколько?
— Нисколько, — усмехнулся он. — Роксана мне уже заплатила.
— Кто?
— Ребекка Монтегю... она дивно играет Роксану.
Пытаясь не выказывать удивления, женщины пошли к церковному двору, а наемный экипаж загрохотал в сторону перекрестка с колонной Семи циферблатов.
— Что она задумала? — прошептала Элпью.
— Не спрашивай меня, — ответила графиня, пока они проталкивались сквозь толпу к проходу на кладбище. — У меня такое впечатление, будто каждому, кто хоть как-то связан с этим делом, есть что скрывать.
— Кто это? — Один из фанатиков перегнулся через стену, чтобы лучше видеть шедших на похороны.
— Никто, — ответил его приятель, оглядываясь, не идет ли за сыщицами кто-нибудь из настоящих знаменитостей.
— Никогда не думала, что буду настолько довольна, когда меня назовут никем. — Графиня приподняла юбки и ступила во двор церкви Святого Эгидия в Полях. Он оказался унылым. Несмотря на свое расположение на окраине города и поля, простиравшиеся всего в нескольких ярдах от церкви, двор казался более серым и гнетущим, чем все другие из когда-либо виденных Элпью.
— Что такое с этим кладбищем? — спросила Элпью. — Почему оно такое печальное?
Графиня посмотрела на могильные плиты, лежавшие тесно, словно костяшки домино.
— Тут неподалеку началась чума. За первую неделю похоронили сотни человек. Тогда никто не знал, что это такое. Какое-то таинственное поветрие. Пуритане говорили, что это наказание за нашу распущенность, за то, что мы развлекались, посещая театры и таверны. — Она взяла Элпью за руку. — Бедная маленькая Элпью. Конечно, чума унесла твоих родителей, но мне она принесла радость, потому что я обрела тебя.
Элпью содрогнулась. Она даже не знала, как звали ее родителей. Знала только, что они лежат здесь, у нее под ногами, под одной из бесчисленных плит.
— Уже потом все поняли, что понадобятся большие ямы для людей, тысячами умиравших каждую неделю.
Графиня перевела взгляд на могильщиков, которые выкопали яму для гроба Анны Лукас и теперь выравнивали края, готовясь к церемонии погребения.