Геби села в фургон, лошади тронулись, колёса загремели, слышались крики возницы… А Геби ещё долго и долго смотрела, как плачет и машет ей вслед рукой одинокая женщина, которая, по сути дела, и мачехой-то ей не была…
Дорога в поместье Джона была далёкой, ехать предстояло ещё несколько дней. Привыкшая к ночёвкам в лесу и тряске в куда менее удобной повозке Геби не жаловалась, но Юджи… Только когда Джон усадил малышку к себе в седло, она перестала ныть. Геби почувствовала лёгкий укол ревности.
Ближе к вечеру фургон остановился на ночёвку. Ждали табун. Джон распорядился насчёт ужина. Когда в котле забулькало, послышался топот сотен копыт.
Шёл табун.
Джон поднялся с бревна, на котором сидел и с гордостью смотрел на широкие, лоснящиеся спины, скользящие в ночной тьме. Геби вытерла ложку об траву, уже покрывавшуюся росой и тоже встала. Место у котла заняли работники, гнавшие лошадей, поэтому Геби отошла от костра и вдохнула запах вечернего поля… Свистела ночная птица, трещали кузнечики, отблески костра плясали на стене фургона… Мысли Геби вернулись в недавнее прошлое. Отвернувшись от костра, ей показалось, что вот сейчас раздастся скрипучее ворчание Воларка, гнусавый басок Гы-Гы и нежное "Эле!"…
Геби встряхнула головой, отгоняя тяжёлые воспоминания. Может быть, когда-нибудь это пройдёт. Но не сейчас. Сейчас ещё слишком больно вспоминать об этом. Напоминание о Трисе и её грехе и так постоянно у неё перед глазами. Правда, сейчас "дитя греха" спит в фургоне, куда Джон передал её Геби, уже спящую: она так и уснула, сидя на его лошади.
Джон подошел сзади и обнял жену за плечи.
— О чём загрустила?
— Так… — Геби неопределённо пожала плечами. В её планы не входило откровенничать о своих приключениях. Мало ли что? Джон, конечно, тоже не шуршал ангельскими крыльями; более того, узнай люди Гринфилда о том, кто именно стоит перед ними… Болтаться бы Джону на виселице, прямо посреди площади. Им обоим было что скрывать от людей, но Джон решил выведать все тайны Геби.
— Геби… Не хочешь сказать своему мужу, от кого у тебя ребёнок?
Геби бросило в холодный пот. Она отпрянула от Джона. Он усмехнулся и покачал головой:
— Ты ведь не была замужем ни за каким Зильберманом.
— Зильберштерном.
— И за Зильберштерном тоже. Я внимательно прочитал твоё брачное свидетельство. И всё понял. Ну так что, расскажешь?
— Джон… Пожалуйста, никогда не спрашивай меня об этом. Ты прав, я заплатила за эту бумагу, в тех местах священники не столь щепетильны. Но если ты расскажешь об этом ещё кому-нибудь, ты погубишь и меня, и мою девочку. Пожалуйста… Я стану тебе хорошей женой, я очень постараюсь… Только, пожалуйста, НИКОГДА не спрашивай меня о том, где и как я жила всё это время. Прошу тебя…