Капитан выбежал на пустой берег.
— Проклятье на ваши головы! Где все?! Что случилось?! — Джон увидел какого-то паренька и окликнул его. Увидев Джона, парень начал улепётывать. Джон за несколько прыжков догнал его и повалил наземь. — Йотуново отродье, ты можешь мне сказать, что тут происходит?!
— К-конунг Фреахельд и… и его сын у-убиты… Теперь здесь н-новый конунг, Бьорн… — заикаясь, стал объяснять парень. — Но тебе туда лучше не ходить…
— Почему это?
— Твоя девка разгневала Богов, отказавшись проводить в Валгаллу Фреахольма…
— Почему это МОЯ женщина должна провожать на тот свет чужого мужа, будь он хоть самим…
— Так решил Бьорн!
— Да пошел он Гарму в задницу, ваш Бьорн! Я лично удушу его! Его же собственной бородой! Что вы сделали с моей невестой, вы, ублюдки?! — Джон разъярялся всё больше и больше. Парень молчал и Джон стал трясти его за шиворот со всей силы:
— Где она?!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Милые бранятся — только тешатся!
Народная мудрость.
— Где она?! — кричал Трис на стражников возле ворот.
— Вноват, вашысочтво… — бормотали те что-то невразумительное. Трис махнул рукой и двинулся в сторону конюшен. За ним из окна, спрятавшись за тяжелой портьерой, наблюдала Лориана.
Трис вышел из конюшни, опустив голову. Конюх, провожавший Геби, рассказал принцу всё, как есть. Его Высочество грустно брёл по дорожкам дворца, пиная камешки.
"Она ушла. Я даже не знаю, куда. Звёздный Круг, как я мог так с ней поступить? Пообещал ей золотые горы, а сам… А сам боялся даже поговорить с отцом. Трус! Как теперь быть, что делать? Я так виноват перед ней…"
Трис встал возле искусственного озерца с водопадом, долго смотрел в воду, словно старался разглядеть там ответ, потом ударил кулаком по мраморным перилам. Боль немного привела его в чувство. В тот момент, когда он, разминая ушибленную кисть, направлялся к ступеням дворца, сверху раздался насмешливый голосок:
— Всё никак не забудешь свою селянку?
Трису не нужно было поднимать голову вверх, что бы понять, чей это голос. Он остановился. Вдохнул, выдохнул… На смену жалобному отчаянью приходила ярость, а в сочетании с открытой издёвкой это могло оказаться опасным. Голос продолжал:
— Я уже приказала повару пересчитать серебряные ложки. Этим оборванкам нельзя доверять! И как только стражники посмели пустить её в ворота?
Трис поднял глаза. Вон она, крыса противная, высунулась в окно и вякает! Остальные окна и балконы дворца были пусты, но Трис был больше, чем уверен, что за приоткрытыми дверьми балконов и за окнами, выходящими во двор, притаились десятки любопытных ушей. Они слышат всё! И все смеются над ним. Над ним и его чувствами. Он не выдержал: