– Потерял сознание, – сказал кто-то. – Глубокий обморок.
– Я виноват, – сказал Джонни Сэму Вейзаку. Ему сдавили, сжали горло слезы раскаяния. – Это я во всем виноват.
– Нет, – сказал Сэм. – Нет, Джон.
Джонни высвободился из рук Вейзака и направился к лежавшему Дюссо, который начал приходить в себя и моргал, тупо глядя в потолок. К нему подошли двое врачей.
– Что с ним? – спросил Джонни. Он повернулся к репортерше в брючном костюме, но та в страхе метнулась от него.
Джонни повернулся в другую сторону, к телерепортеру, который спрашивал, были ли у него прозрения до аварии. Джонни вдруг почувствовал, что непременно должен кому-нибудь все объяснить.
– Я совсем не хотел причинить ему боль, – сказал он. – Честное слово, не хотел. Я не знал…
Телерепортер попятился к лестнице.
– Конечно, – сказал он. – Конечно, не знали. Он сам напросился, все это видели. Только… не трогайте меня, ладно?
У Джонни дрожали губы, он тупо уставился на репортера. Он был все еще в шоке, но начинал уже кое-что понимать. Да. Начинал понимать. Телерепортер попробовал изобразить улыбку, но у него лишь отвисла челюсть, как у мертвеца.
– Только не трогайте меня, Джонни. Пожалуйста.
– Все совсем не так, – сказал Джонни или попытался сказать. Он уже потом не решился бы утверждать, что вообще издал какой-либо звук.
– Не трогайте меня, Джонни, ладно?
Репортер отступил к своему оператору, который упаковывал аппаратуру. Джонни смотрел на репортера, застыв на месте. Его начало трясти.
– Вам же будет лучше, Джон, – сказал Вейзак. За ним стояла медсестра – белый призрак, подручная волшебника, – колдуя над тележкой с лекарствами, этим раем наркомана, миром сладких грез.
– Нет, – сказал Джонни. Его еще трясло, а вдобавок прошибло холодным потом. – Никаких уколов. Я по горло сыт уколами.
– Тогда таблетку.
– И никаких таблеток.
– Поможет вам заснуть.
– А он сможет заснуть? Этот Дюссо?
– Он сам напросился, – пробормотала сестра и вздрогнула, поймав взгляд Вейзака. Но тот лишь ухмыльнулся.
– А она ведь права, – сказал он. – Сам напросился. Решил, что вы, Джон, торгуете пустыми бутылками. Вам надо хорошо выспаться, и все станет на свои места.
– Я сам засну.
– Джонни, пожалуйста.
Было четверть двенадцатого. Телевизор в другом конце палаты только что выключили. Джонни и Сэм вместе просмотрели снятый на пленку репортаж, следовавший сразу за рассказом о том, как Форд наложил вето на ряд законопроектов. Моя история будет поинтереснее, подумал Джонни с горькой радостью. Лысый республиканец, вещающий банальности о национальном бюджете, не шел ни в какое сравнение с тем, что снял здесь несколько часов назад оператор УАБИ. В конце репортажа Дюссо бежал через вестибюль с зажатой в руке медалью и падал в обморок, хватаясь за репортершу, словно утопающий за соломинку.