– Послушай, – сказала она более спокойным тоном, – я ведь не просто так тебе позвонила. У тебя есть минута?
– Конечно, – сказал он, насторожившись. – В чем дело?
Он услышал, как она глубоко вздохнула, словно собираясь прыгнуть с обрыва.
– Я хотела узнать, вернешься ли ты сегодня.
– Если вернусь, то поздно.
– Может, тогда завтра вечером?
– Если вернусь сегодня, то завтра мне возвращаться будет не надо.
– Ты специально разыгрываешь тупость?
Он прокрутил в голове их разговор и улыбнулся, сообразив, о чем Сара пытается его попросить. Интересно, обращалась ли она раньше к кому-то с подобной просьбой?
– Я никогда не отличался сообразительностью, – сказал он.
– Верно, – согласилась она и рассмеялась.
– Итак?
– Дело в том… – начала Сара и вздохнула.
Он слышал, как она бормочет:
– Господи, как глупо.
– Что ты говоришь?
– Я говорю… – она снова остановилась. – Завтра вечером я ничем не занята.
Джеффри потер подбородок, чувствуя, что улыбается. Подумал, что никогда в этой комнате не чувствовал себя таким счастливым. Разве только в тот день, когда ему позвонили из Оберна и сообщили, что он может бесплатно учиться в колледже, если каждую субботу будет выходить на футбольное поле.
– Вот как? И я – тоже, – сказал он.
– Тогда… – Сара явно надеялась, что остальное он скажет за нее.
Джеффри уселся на кровать и подумал, что скорее в аду замерзнет котел, чем он ее выручит.
– Приходи ко мне, – выговорила наконец она. – Часов в семь, хорошо?
– Зачем?
Он слышал, как скрипнул ее стул. Джеффри представил, как она закрыла глаза руками.
– Боже, ты просто несносен.
– Зачем я должен прийти?
– Я хочу тебя видеть, – сказала она. – Приходи в семь. Я приготовлю ужин.
– Погоди…
Судя по всему, она все предусмотрела. Готовить Сара не умела, а потому предложила:
– Я закажу что-нибудь в «Альфредо».
Джеффри снова улыбнулся.
– Увидимся в семь.
В детстве Джеффри наделал много глупостей. У него было двое закадычных друзей, живших на той же улице. Джерри Лонг увлекался созданием взрывных устройств, а Бобби Бланкеншипу нравилось слушать грохот, сопровождающий процесс взрыва. Их троица много раз рисковала жизнью, пока природа не взяла свое: на смену этому увлечению пришли девушки.
В одиннадцатилетнем возрасте они за домом Джеффри взрывали в стальном барабане маленькие сигнальные ракеты, изготовленные из бутылок. К двенадцати годам барабан был помят во всех местах и стал похож на лицо Бобби Бланкеншипа, прозванного Прыщ. Когда друзьям стукнуло по тринадцать, Джерри Лонгу дали кличку Опоссум, потому что, когда барабан наконец-то взорвался, кусок шрапнели едва не снес ему макушку. Он лежал во дворе Джеффри, как дохлый опоссум, пока Джин Харрис не вызвала «скорую помощь». Его отвезли в больницу, а полиция запугала до смерти Джеффри и Прыща.