– Так мы едем на кладбище?
– В некотором роде.
Выйдя из такси, Магги увидела группу людей, стоявших перед дверью, выкрашенной в зеленый цвет. Туристы – с камерами наперевес, в солнечных очках, с картами и путеводителями, возбужденно переговаривались между собой.
– Где мы?
– Смотри, – Зелеев указал на надпись у нее под ногами. Три слова четко выделялись на асфальте: ENTRÉE DES CATACOMBES. Вход в катакомбы.
– Нет, – сказала она и взглянула на него. – Константин?
– Ты ведь не боишься темноты, правда?
– Не особенно – но я больше люблю солнечный свет.
– Ну тогда после часа тьмы солнце засияет для тебя еще ярче и покажется еще чудеснее.
Дверь открылась спустя несколько минут, и группе ожидавших позволили войти. Зелеев пошел, заплатил за вход и стал, улыбаясь, подталкивать ее к ступенькам.
– Viens,[50] – сказал он.
Ступеньки были очень узкими и вились бесконечной спиралью, уходя все ниже и ниже в землю, пока не достигли дна, и туристы, спустившиеся вместе с Мадлен и Зелеевым, начали двигаться по направлению к первому тоннелю, бормоча себе что-то под нос, с неуверенными и нервными смешками.
– Зачем мы здесь?
– Ради удовольствия. Она состроила гримаску.
– Вы – человек странных вкусов.
– Пойдем, – сказал он, взял ее руку и повел вперед. Они прошли по ряду тоннелей, темных и сырых – мрачного, унылого вида. Здесь пахло отбросами и запустением. Иногда они освещались слишком слабым светом ламп, но глинистая земля была почти невидима, и Мадлен несколько раз спотыкалась.
– Мои туфли будут совсем в жутком виде, – пожаловалась она.
– Я сам почищу их – ради тебя, chérie, – Зелеев все еще держал ее за руку. – Обещаю тебе, это стоит того.
Он остановился и заглянул ей в лицо.
– Ты боишься, ma petite?
– Конечно, нет, – солгала она. – Вот еще!
– Ни чуточки?
– Извините, что разочаровала вас. Капля воды упала ей на волосы.
– Пойдемте быстрее, – она устремилась вперед, чтоб побыстрее пройти и выйти наружу.
Они все шли, и глаза Мадлен постепенно привыкали к темноте, но ее тревога возрастала, когда они все дальше углублялись в то, что совершенно очевидно было лабиринтом тоннелей; безопасность их пути обеспечивалась заградительными барьерами и еще – цепями, чтоб предотвратить поворот в непредусмотренный маршрутом тоннель.
– Если мы только изменим маршрут, – сказал Зелеев, его голос отдавался глухим эхом под подземными сводами, – то вскоре обязательно заблудимся.
Мадлен содрогнулась и крепче сжала его руку.
– Сколько еще идти?
– Скоро мы будем в самом их сердце.
Где-то впереди них послышался легкий общий возглас испуга, сменившийся одним за другим раздававшимися смешками, и вскоре они с Зелеевым – буквально через несколько минут – пришли к внутреннему входу, выкрашенному в черное и белое.