Она грустно улыбнулась, с тоской и сожалением.
– Все это звучит чудесно.
– Скажи только слово – и я все устрою.
– Я не могу.
– Тогда по крайней мере подумай над этим. Мадлен пожала плечами.
Искушение было очень сильным – она понимала, что их лучшие времена в Париже уже миновали и могут больше не вернуться вообще. И все же она по-прежнему боялась, что, увезя Антуана из его привычной обстановки, от того, что он хорошо знал и любил, она может подвергнуть его еще большей опасности. Пока рядом были их дорогие друзья, помогали, заботились о них, пока занимались делами ресторана и держали его на плаву даже в эти худшие месяцы, она все еще верила, и. в сердце ее было местечко для надежды.
Но потом, вдруг, без предупреждения, владелец Флеретт, Жан-Мишель Барбье приехал в Париж из Прованса, и случилось непредвиденное и ужасное. Никто не уведомил его о состоянии Антуана. А еще, он и понятия не имел о том, что без его личного одобрения в его отсутствие делами ресторана заправляет Гастон в качестве менеджера. Барбье сразу же сильно невзлюбил Штрассера. Хотя Барбье и сочувствовал несчастью Антуана, но все же решил, что для него, как для владельца Флеретт, будет лучшим выходом предупредить их, чтоб они освободили квартиру в течение месяца – он собрался нанять нового менеджера. Мадлен умоляла его не делать этого, и Ной несколько раз приходил, чтобы взывать к его лучшим чувствам. Гастон Штрассер же, презиравший хозяина ресторана, в порыве негодования сначала оскорбил его, а потом заехал кулаком ему в нос. И если Барбье раньше был полон решимости, то теперь он стал просто непреклонен.
И тогда Эстель Леви написала Руди, умоляя его безотлагательно приехать в Париж. Она встретила его на Лионском вокзале и отвезла в квартирку на рю Жакоб, чтоб Руди сам, своими глазами мог увидеть случившееся с семьей его сестры.
– Если честно, я немного удивлена, – говорила ему Эстель по пути с вокзала, – что вы не приехали раньше.
– Если б я только знал… – тихо ответил Руди. – Если б я только знал, что дела так плохи – я давно был бы здесь.
– Разве Мадлен не написала вам об Антуане?
– Да, она писала немножко. Но с ее слов можно было подумать, что ничего страшного не произошло. Что болезнь Антуана чуть похуже, чем грипп. – Он покачал головой. – Думаю, она боялась, что я случайно проговорюсь отчиму или матери.
– Она очень гордая.
– И упрямая.
Руди не терял времени даром. Ясно одно, сказал он сестре, уведя ее из комнаты больного, вниз, в ресторан, она должна поехать вместе с ним в Цюрих за теми деньгами, которые принадлежат ей по праву. Тогда она сможет отвезти на них Антуана в Америку или остаться во Франции.