Около своей юрты Ерназар увидел трех коней на привязи: один принадлежал Аскар-бию, редкому гостю в его доме. «Что ему понадобилось от меня?»- насто рожился он и шагнул в юрту. Возле Аскар-бия восседал незнакомый человек. «Небось сборщик налога», — решил Ерназар; принялся, как было заведено обычаем, расспрашивать гостей о здоровье, благополучии — их собственном и их семей тоже. Потом отлучился, чтобы осведомиться, готовится ли угощение для гостей. Барана уже закололи, огонь разожгли. Около котла хлопотал Нурлыбек. «Вот подходящая пара для Гулзибы!» — промелькнуло в голове у Ерназара, промелькнуло, укололо в самое сердце. В юрту он вернулся понурый.
— Аскар-бий, где послы Кенесары? Вы, говорят, вместе отправлялись в Хиву.
— Возвратились домой.
— Ну и как их миссия, удалась?
— Удалась, однако хан поставил ее успех в зависимость от нас.
Аскар-бий представил Ерназару своего попутчика, гонца главного визиря. Как и подобает настоящему гонцу, он был немногословен. Хивинцу не нравилось, что Аскар-бий, получивший бийство прямо из рук великого хана, держался перед этим самозваным ага-бием робко, словно мальчишка. Однако он никак этого не выказывал, пил-попивал чай, безмятежно облокотившись о подушку.
По обычаю серьезные разговоры начинаются после трапезы или когда провожают гостя из дома. Только тогда дозволяется полюбопытствовать, по какому делу да с чем он пожаловал к тебе в дом.
— Ерназар, братец мой, есть одно тайное поручение, наиважнейшее поручение, о нем ни одна живая душа пока не ведает, — оповестил Аскар-бий, отведав угощение. — Оно исходит от великого хана. Я к тебе пожаловал, чтобы посоветоваться.
— Благодарю вас, бий-ага!
— Поначалу, видишь ли, оказать содействие Кенесары выпало нам, черноглазым подданным великого хана. Однако хан внезапно получил сведения, что русские собираются в поход на Хиву. Хан печется прежде всего о спокойствии и безопасности собственного государства. Он повелел, чтобы ты собрал войско против русских, собрал и возглавил. Конечно, собрать войско трудно, кто же станет спорить! Но за тобой пойдут джигиты, твои лихие агабийцы… Они пойдут за тобой в огонь и воду. Мы же тебе со своей стороны поможем.
Ерназар покосился на хивинского гонца: дорога и обильная еда разморили его — он спал, свернувшись в комок.
— Аскар-бий, зерно, попав меж двумя мельничными жерновами, в муку перемалывается. А мы — живые люди, народ.
— Ну зачем же, братец, так истолковывать повеление хана?
— Жизнь в нашем краю невесела, ох невесела! Голод, нищета, недовольство народа. Воевать с русскими — все равно что своими руками защищать и этот голод, и эту нищету.