— Мастер Андрей … А ты ведь и вправду колдун и еретик. Теперь понимаю, почему про тебя столько баек ходит.
Он разразился хохотом.
— Колдун! Еретик!
Он хохотал так мощно, так пронзительно, так светло и звонко, что я не могла не поддаться магии его смеха. Мы безостановочно смеялись в течение нескольких минут, в глазах все расплывалось от слез, и когда в дверном проеме возникла чья-то плечистая тень, я не сразу поняла, кто это.
— Андрюха, ты зачем Дашутке хохотунчика подпустил? Вот смотри — муж придет, пооборвет тебе уши-то за такие хиханьки!
Едва успокоившись и утерев слезы, я разглядела Федора.
Мастер Андрей, не переставая смеяться (снизив, однако, уровень раскатов на пару тонов), весело крикнул:
— Это я-то колдун? Вона, Федька колдун так колдун! Он что, не рассказывал тебе? Он же кузнец! Он такое колдовство знает, которого никто не ведает?
— И какое же это колдовство? — от любопытства я даже перестала смеяться.
— Старую бабусю на молодую дивчину перековать может!
Последовал очередной взрыв смеха. Но в этот раз Андрей смеялся в одиночестве: мне было интересно (и потому не смешно), а Федор стоял мрачнее тучи.
— Ну ты что болтаешь-то, — глухо прорычал он и вплотную приблизился к мастеру.
В первый момент я испугалась — уж больно грозен был у Федора взгляд.
— Ну ладно-ладно, подумаешь, тайну выдал…
— Федор, это правда? — спросила я, вконец замороченная и гомерическим хохотом мастера, и нахмуренным видом сына знахарки.
— Неправда, — отрезал Федор. — Долго вам еще? Мать вечерять зовет.
— Все уже, на сегодня все.
Мастер пристукнул рукояткой мастерка последний кирпичик, протер инструменты и сложил их в деревянный ящичек.
— Дашка, чего стоишь по колено в глине? Бегом — ноги мыть, и к столу!
— А как я пойду-то? — я в растерянности смотрела то на ноги, покрытые голубой пленкой, то на чистые босоножки, одиноко стоящие в углу.
— А вот как! — Андрей рассмеялся, подхватил меня на руки и вынес из дома.