— Мы — звезды! — грянул он на весь свет, выстреливая вокруг сноп искрящихся частиц.
— Мы — звезды!! — грозно повторили за ним все.
— Мы — звезды!
— Звезды!
— Итак, я открою всезвездный судзуд — наш редкий сбор, единодуховое наше зависанье, чтобы педитировать об одном из нас, о том, кто своею странью взбаламучил гордость звездную! Вы знаете его? Вы его знаете, знаете! Кто этот редкий появленец, предатель звездистости, топтатель Соли, ломатель легкости?
— Цмипкс, — отвесились все звезды.
— Кто он? Как это он появился, Цмипкс, таким среди нас, откуда он, куда он идет? Почему он стремится взад, когда мы все жаждем обесцветиться? Войти в Соль? Ужреть Чистый Мир? Мы ж уже получисты!
— Звезды! — хакнули двое из всех.
Пол обородел, мудро заурчав, выпустил из своей дырочки пару нимбов и продолжил.
— Мы всё знаем, мы знаем разницу и совпадения, задачу и тщету, но что это с ним здесь — с этим юньцом, произведенным Зинником? Зинник, сюда!
Над Полом немедленно завис Зинник.
— Как он произошел? Ты соответствовал нашей высоте, нашей чистоте, нашему зову, слову?
Зинник произвел из себя трепетный рот.
— Все было просто генианально. Мы занюхали звездной пыли, и я родил.
Пол сел, распластывая щупики.
— А пыль была хорошего качества? Солнечная?
— Астероидная.
— От кого?
— От Хни. И он ушел в высь.
— Хня… В высь, или в Свет?
— Ответ!! — гневно вылил Зинник, выплевывая красную пульку в Пола.
— Ты прав… От кого же Цмипкс?
— Ты!!! Э!! — зверогневственно гаркнул Зинник.
— Ты опять прав… Да! Да! Нет! Да!
Пол свернулся задумчивым клубком; образовалась тишь. И Пол подплыл к Зиннику.
— А каковым было бздетство Цмипкса?
— Кукарачисто-суматошным.
— А кем он был?
— Я — звезд! — изрыгнулся Зинник, горделиво зашипев.
— А я? — грохнул Пол, отлетая к мягко-радужному краю залищи.
— А пусть он сам нам все изложит, — вдруг возник меловой голос Скоаги. — Пуская Цмипкс расскажет нам о своем пристрастии к мочке и о яжелюбии! Быть может, он великозол?
— Да, — шепнул Цмипкс, распадаясь в углу.
— Говори! — вмиг выдумали все звезды единую мыслицу. — Развлеки нас; почему ты такой, как ты?
— Я?… — загремел Цмипкс, превращаясь в спелую вазелизу с раздвоенным язычком лаковых пор, таящих сущее епе таковое.
— Ты!! Ты — звезд?
— Я — это я, — уклончиво взлизнул Цмипкс.
— Ты — звезд?!! — строго сдернул словешню Чсмит.
Цмипкс начал стекать на шестимерную стенку залищи удивленным золото-коричневым раствором.
— Я — это я, — повторил он. — Мне все это ваше бытие надоело. Ничего в нем не понимаю. Какие-то дурацкие слова, загогулины, щупики. А я хочу быть на самом деле! Я хочу яж, хочу зездов разных, мочку, Доссь — истинных штучек, вонючих, твердых! Хочу уминать яж! Хочу блюбви с камешком, с перепырком! Хочу яжеложествовать!