— Пятый, что у тебя происходит?
Из наушников доносился голос с ужасным арканарским акцентом: «Начальник говорить, носить кибера. Моя кибера носить». — «Сюда нельзя, здесь запретная зона». — «Моя твоя не понимай. Моя говорить, носить кибера».
— Пятый!
— Первый! Виталий Балтазарович! Спасайте! Тут питекан… арканарский уборщик киберуборщика притаранил, ломится. А на нем, на рабочем, то есть, этих ксенопсилий до чертиков. И вонь, топора три-четыре, не меньше.
— Пятый, отставить балаган, объект движется на вас.
— А с арканарцем? Что с арканарцем делать?
— Оставьте его в покое, займитесь делом!
29 июля 36 года
08.00
Антон в шестой раз выслушал сакраментальное «Этот район объявлен…», с завистью наблюдая, как арканарский рабочий удаляется вглубь закрытой зоны.
— Так, да, питекантропу, значит, можно, а мне, землянину…
— Руди, вам не стыдно?
Честно говоря, Антону было очень стыдно. Валять дурака, мешать занятым своим делом людям. Но играть полагалось до конца.
Арканарец как раз остановился, стер пот с лысины, переложил поудобнее искалеченного кибера («Два-три раза ломом, не иначе»), обернулся и сплюнул через плечо: «Менты позорные!»
— Что он сказал? — поинтересовался у Руди аварийщик.
— Древнее арго. Некоторые придают сакральный смысл. Может, пропустите, а? — Антон безнадежно махнул рукой и потащился обратно, раскланиваясь на ходу с аварийщиками.
Некоторое время он возмущался их малоубедительными попытками изображать случайных прохожих, потом порадовался: «А может и хорошо, что мы на Земле разучились вести высокопрофессиональную слежку?»
Над головой у него, наподобие журавлиного клина, неспешно плыл десяток детекторов воздушного наблюдения.
29 июля 36 года
08.30
Наушник опять взорвался хором голосов:
— Первый, Первый, мы его опять потеряли!
— Внимание! Всем постам!
У Ангелова затрещал видеофон.
— Петя, как отчет?
— Нормально, Руди.
— Вот что, оставь его пока. И попробуй выяснить, как вскрыли стенд со сталкерским снаряжением.
— Сделано, Руди. Нормально, открыли ключ-доступом.
— Чьим?
Петя походя взломал защитную систему Физического музея.
— Вот. Ключ-доступ на имя Айзека Бромберга, сотрудника музея.
— Найди его.
— Ключ или Бромберга? Шучу, шучу!
Ангелов снял с БВИ видеофон Бромберга и набрал номер. На экране возник немолодой человек.
— Здравствуйте! А где Витя?
— Здравствуйте, молодой человек. По всей видимости, вы ошиблись.
— Ой, извиняюсь!
К моменту разъединения на экране уже светились координаты, считанные с сети связи.
— Руди? Бери — он в Бостоне, Массачусетс.
— Хорошо. Будут меня спрашивать, скажешь — в Мирза-Чарле, пьянствую. В депрессии. По случаю провала операции. Про депрессию не забудь. И займись отчетом.