Я ждал его в своем кабинете как на иголках, от былого спокойствия не осталось и следа. 'Черт, нервничаю как перед первым свиданием,' – подумал я. 'И что же он не идет? Он что издевается?'
Когда Рейтерн, наконец, вошел в кабинет, мое волнение только усилилась. Я в который раз заколебался. Говорить? Или может присмотреться к нему ещё немного получше? Нет, ну сколько уже можно в самом деле! Чем дольше я буду тянуть, тем труднее мне потом будет решиться на откровенный разговор. По всем источникам доверия заслуживает? Да! Лоялен? Да. Наконец, решившись, я резко поднялся со своего места.
– Михаил Христофорович, прошу вас, следуйте за мной.
У моего кабинета по какой-то неведомой мне причине было целые две уборные. Я, не найдя у себя отличай анатомических отличай от остальных людей, резонно решил что мне должно хватить и одной. Вообщем, недавно одну из них, по моему приказу переделали в секретный и относительно небольшой кабинетик. Вот в этот самый кабинетик я и привел немного удивленного таким приемом министра финансов. Я хотел исключить малейшую возможность, что наш разговор будет услышан. Прослушать же этот кабинет, после всех принятых мною мер, как я убедился на практике, было просто невозможно.
– Располагайтесь, – коротко ответил я на полный удивления взгляд министра. – Михаил Христофорович, сегодня я открою вам секрет, который навсегда должен остаться в этой комнате. Вы не должны разглашать его никому. Ни родным, ни друзьям, ни близким, ни батюшке на исповеди, ни кому-либо ещё. Вы меня понимаете? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. – В случае нарушения вами данного мне слова последствия будут самыми печальными и, вероятно, не совместимыми с жизнью. Причем не только для вас, но и для тех, кого вы в секрет посветили, – тут я не шутил, с Игнатьевым этот момент прорабатывался. – Если вас смущают подобные условия, вы можете отказаться прямо сейчас. Правда отказаться придется и от должности министра финансов. Люди не умеющие держать в секрете тайны на столь высоком посту мне не нужны.
– Я слушаю вас, Ваше Величество, – склонил голову он, приготовившись слушать.
– Вы, верно, помните ту болезнь, которая едва не свела меня в могилу сразу после смерти моего отца? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. – Все тогда ещё удивлялись моему чудесному выздоровлению, ну вы помните. А выздоровление и вправду было чудесным. Если бы не вмешательства высших сил, лежать бы мне рядом с отцом в Петропавловском соборе…
Далее я рассказал ошеломленному и сперва немного…, ну, ладно не немного, а очень даже скептически настроенному (хотя он, как мог, старался этого не показать) министру, лишь немного переделанную в начале историю России. Я немного соврал и не стал говорить всей правды. По моей версии, некто Ангел спас меня от неминуемой смерти два месяца тому назад. А также открыл мне страшный конец доигравшегося человечества. Затем оставил мне в дар предмет, хранящий невиданное количество информации и был таков. Почему мой отец скоропостижно умер, хотя, судя сведениям из моего подарка, должен был ещё жить и жить, я не знаю. Предположил, что раз некто Ангел вмешался в мою жизнь уже после смерти моего отца, который умирать был не должен, без сверхъестественного вмешательства здесь не обошлось. Далее я принялся рассказывать 'открывшуюся' мне картину будущего. Впрочем, я не стал вдаваться в детали, частично достигнув первоначальной цели – убедить и напугать. Весь мой рассказ занял не более получаса, окончившись наступлением радиактивной зимы на планете.