» — сказал как-то Шри Сатья-Саи-Баба. И вы можете найти, в прямой или косвенной форме, эти слова в любой религиозной доктрине — от христианского Нового Завета до буддийских сутр или откровений Мохаммеда в Коране.
Существуют, однако, и множество форм магии, которые предоставляет немало исключений из этого правила, да и само слово «магия» нередко воспринимается многими людьми однозначно — как прямая противоположность религии. Что ж, право на свое мнение имеет каждый человек; вопрос лишь в том, насколько это мнение соответствует реальности. Субъективная ценность того или иного положения, субъективное принятие или непринятие духовных истин или методических приемов никогда не означала объективной ценности ограниченных человеческих оценок; и немало зла было совершено в попытках навязать индивидуальную ценность субъективной значимости всем другим людям.
Все, кто читал книги Кастанеды могли обратить внимание на тот факт, что по меньшей мере в учении мексиканских толтеков слово «магия» имеет совсем иной оттенок и смысловое содержание. Более того, в словах как самого дона Хуана, так и у продвинутых его учеников принцип Любви выдвигается едва ли не на первый план (чего упорно не замечают многие комментаторы кастанедовских книг!). Так является ли «магией» магия толтеков?
И, если попытаться взглянуть более широко, то этот вопрос можно поставить и так — являются ли религией туземные верования тех народов, которые давно уже не играют существенной роли на мировой арене: религиозные воззрения аборигенов Малайзии, Гавайских островов и т. д.?
Заметьте: само слово «религия» обычно ассоциируется на Западе с христианской церковью, проповедником в рясе с Библией под мышкой… Более эрудированные граждане могут, однако, вспомнить об индуизме с Брахмой-Вишну-Шивой, о буддизме. Для местных же верований совсем «отсталых» народов и малочисленных племен есть теперь специальный термин, который успокаивает сознание как обывателей, так и христианских священников — «шаманизм».
Тем не менее, в связи с последними исследованиями шаманизма в разных странах, это проблема сейчас ставится едва ли не на первое место, превращаясь из сугубо этнографической в психологическую. Так было с самим Карлосом Кастанедой: начиная свое знакомство с доном Хуаном — индейцем из племени яки — он и не думал ни о какой религии, ни о какой духовности, пока дон Хуан не поставил Кастанеду лицом к лицу с собственным его убожеством как личности не заставил его задуматься о назначении человеческой жизни.
Сравнительно новый научный термин — «синкретические учения», то есть учения, не дифференцированные на магию, религию и другие аспекты, включая даже шаманистическую медицину, фактически, тоже мало что объясняет. Хотя бы потому, что ученые никак не могут определить конечные результаты «синкретической религиозной практики». И куда попадет человек после земного своего существования — этого ученые тоже сказать не могут.