– Да! Есть. Это мой сестра.
– Мне нужен переводчик, – по слогам произнося слова, сказал ему майор. – Если твоя сестра лучше тебя знает английский, приведи ее сюда. Она получит бакшиш, и ты получишь бакшиш. Двойной бакшиш. Понял?
Майор показал молодому афганцу два пальца.
Азизулло замахал головой в знак того, что все понял, но сказал озабоченно:
– Нужно я спрашиваю. У старых людей. Разрешить.
И, вернувшись в толпу, он подошел к седобородому аксакалу и что-то почтительно сказал ему. Получив от него ответ, он опять подошел к майору.
– Сейчас сын моего покойного двоюродного брата, бача[5] Рахматулло, приведет мою сестру.
– А как ее зовут? – спросил Томми у афганца. – Вашу сестру как зовут?
– Нельзя! – то ли удивился, то ли оскорбился тот.
– Почему? – удивился конопатый.
– Мусульманин не должен называть ни имя жены, ни имя сестры. И никто не спрашивает.
– Ну, извини, я ж не знаю ваших порядков, – смущенно сказал рыжий секонд-лейтенант и, как всегда в таких случаях, сильно покраснел.
Майор с ехидством посмотрел на вдруг ставшее ярко-пунцовым лицо Томми и сказал:
– Ничего, сынок. Опыт – это сумма накопленных ошибок.
Вскоре юркий мальчишка лет двенадцати привел сестру Азизулло.
Толпа расступилась перед ними. Мужчины, не отрывая глаз, смотрели на тонкую гибкую девушку, а женщины в темных паранджах высказывали свое неодобрение энергичными жестами.
Их возмущение было вполне понятно. У большеглазой сестры Азизулло было открыто лицо, ну или почти открыто, во всяком случае, ее хиджаб – платок, завязанный на голове, скрывал лишь подбородок, оставляя открытыми глаза и нос.
– Добрый день, мисс! – приветствовал ее майор почтительным полупоклоном.
– Здравствуйте, сэр, – ответила девушка на хорошем английском, и рыжему лейтенанту показалась, что тень улыбки мелькнула на ее хорошеньком большеглазом лице. – Племянник сказал, что вам нужен переводчик. Он все верно понял? – уточнила девушка, кивнув на мальчишку, который привел ее сюда.
– Да, мисс! Он все верно понял, – заверил ее майор. – Мы должны показать этим людям фильм о вреде наркотиков, но, к сожалению, закадровый текст идет только на английском языке, и я боюсь, что фильм местные жители не поймут.
– В любом случае, они не захотят его понимать, – сказала девушка. – Вы сожгли посевы мака и обрекли их на голод. Их и их детей. И все ваши увещевания будут совершенно напрасны.
– Но мы привезли продовольствие! Мы раздадим его после фильма. И семена! – неожиданно вмешался в разговор Томми.
Девушка бросила на конопатого короткий взгляд и продолжила говорить, обращаясь к майору: