Изольда еще раз со всей тщательностью осмотрела ресторанный фургон. Она даже заглянула в кабину и пустую внутренность кузова – ничего подозрительного и никаких следов, указывающих на личность преступника.
И тут до слуха девушки долетели первые истеричные сигналы ночного посещения лимассольких улиц мохнатой гостьей из русской столицы: послышался звон разбитого витринного стекла, завывание потревоженных на стоянке автомобилей и писк магазинной сигнализации. Еще не зная, что она предпримет и как будет действовать, Изольда, держа сверкающие сабли наперевес, бросилась в погоню за мишкой, понимая, что ничем хорошим такая ночная прогулка для медведицы не кончится, а значит, надо выручать незадачливую столичную туристку…
– Да что ты мне все талдычишь одно и то же – Вероника да Вероника, – возмущался некомпанейским поведением товарища Игорь Вениаминович. – Заладил, понимаешь, как недоразвитый попугай. Ты лучше давай ешь, пей, отдыхай, развлекайся! Вон, посмотри-ка какие цыпочки сидят. – Он едва заметным кивком указал на компанию из трех девушек, примостившихся за столиком неподалеку. – Язык общения ты знаешь, внешность у тебя вполне респектабельная, жира, как у меня, пока что нет, так что давай, действуй, найди повод, познакомься, представься, мол, из экзотической страны, из России с любовью. Русские сейчас в моде, – со знанием дела добавил Хруцкий, но Александр в ответ на предложение старого клоуна только кисло усмехнулся. – Узнаю русский идиотизм, – видя страдания юного Вертера, все больше распалялся Игорь Вениаминович. – Стоило переться за тридевять земель, на Кипр, чтобы начать ухлестывать за русской же бабой. Или тебе что, в Москве их не хватает?
– Хватает, – бесцветным голосом согласился с доводами друга Оршанский.
– Так какого рожна тебе надо? – продолжал возмущаться артист. – Давай иди. – Он слегка подтолкнул Александра, провоцируя на немедленные действия, но тот был непоколебим.
– Дурак, – подвел итог разговора Игорь Вениаминович, осмотрел стол, глянул на постную физиономию собеседника и засобирался домой. – Ну, и сиди тут, страдай. Какая только муха тебя укусила? И что ты только нашел в этой юной стервочке, – со вздохом произнес циркач и с сожалением добавил: – Эх, мне бы твои годы… Профукали мою молодость по Чугуевым да Мухосранскам… – услышал Александр печальный вздох старого клоуна, и спустя минуту остался за столиком один.
Несмотря на пережитый нервный стресс и возлияния спиртного, Оршанский не чувствовал абсолютно никакой усталости, даже, наоборот, взбодрился. То ли от того, что по московскому времени уже близился рассвет, а вставал Александр довольно рано, то ли от благотворного действия чудесного густого напитка, но спать совершенно не хотелось.