— Вы сумасшедшие! — завопил вновь появившийся из воды преступник. — Что вам надо?! Это не я!.. Вернее, это я, но я — это не я… Что вы хо…
Буль!..
— Многие просто не знают таких тонкостей, — сказал я иерею. — Людям нужно объяснить все, научить…
— Когда?! — искренне возмутился Разумовский. — В годы гонения церкви государством?! Мы и так учим, по мере скромных наших сил. Но если человек хочет что-то знать, он должен спросить.
— На это можно возразить… — начал, было, я, но истерический вопль за бортом не позволил мне развить мысль до конца.
— Скажу! Скажу! Не надо больше!..
Перепачканное плавающим на поверхности реки мазутом, перекошенное лицо с дико вытаращенными глазами выражало раскаяние и готовность помочь.
— Только отвезите меня… в милицию… к людям… к следователю… Я в милицию хочу! — он судорожно вздохнул.
— «Крещение не плотской нечистоты омовение, но обещание Богу доброй совести», говорил апостол Петр, — изрек Разумовский, не спеша, однако, вытаскивать «грешника» из воды. — В чем хочешь покаяться, брат?
— Крали, крали мы из церквей, — торопливо лопотал человек, крепко вцепившись в борт катера, — три церкви в городе и четыре в области… Только мы делали это по навод… приказу Соловьева… самое старое и самое ценное… Он нам платил… Мы себе ничего не оставляли. К нашему старшему приходил человек, все забирал и увозил, а с нами расплачивался по заранее договоренным тарифам. У нас ничего нет… Все у Соловьева!
— И последняя партия? — спросил я.
— Последняя партия у Пепла… у Пепловского…
— Зачем тебя вызывал Соловьев?
— Сказал, чтоб мы сматывались из города. Чтоб я передал Пепловскому, что человек придет за иконами завтра… Потому что завтра уезжает Соловьев.
— Где хранятся иконы?
— Не знаю! Клянусь — не знаю! Пепел все забирает…
— Почему Соловьев позвонил тебе, а не самому Пепловскому?
— Пепел на даче, там нет телефона… Отвезите меня в милицию!.. Пожалуйста! Разумовский задумчиво смотрел на меня.
Я пожал плечами, потушил окурок сигареты о каблук и бросил его под сиденье.
— Представляешь: семь церквей, — сказал иерей, — бесценные иконы, история России… Ради нарисованных бумажек… На пропитание не хватает? Здоровым, не убогим, не калекам, не заработать на хлеб?! Церкви «чистят» ради жратвы и выпивки…
— Вытащите меня, ну пожалуйста!.. Я все сказал! Я все расскажу!
Разумовский поморщился и одним мощным рывком втащил негодяя в катер. Трясущийся мужчина икал и охал, пытаясь отползти от священника в дальний угол. Я отцепил от пояса наручники и надел их на подставленные руки.
— Все кончилось, — утешал я его. — Теперь мы отвезем тебя в милицию, там ты все подробно расскажешь, твой рассказ запишут, будет суд, тебе дадут срок… Если ты будешь твердо стоять на своих показаниях, то уедешь далеко-далеко и больше нас не увидишь… Нас к тебе туда не пустят, а тюремщики будут тебя охранять от нас.